Но спастись невозможно. Кто будет спасать? Они сумасшедшие, но у них есть власть. Они, эти безумцы, вооружены атомными бомбами и университетами, газетами, журналами. Они занимаются психоанализом поведения друг друга. Они оправдывают любые дикости, любые кошмары, любые дьявольские выходки. У них для всего есть имена: для убийства шести миллионов евреев, для ликвидации миллионов людей в России. Если они дают чудовищу имя, оно уже и перестает быть чудовищем… Больше им ничего не надо…

2

2

«Да, я уйду к ним, — говорил сам себе Станислав Лурье. — Уйду туда, куда ушли все евреи, лучшая часть народа. Кто остался? Остались такие, как Анна и Грейн… Если есть тот свет, то я хочу его увидеть. А если ничего нет, то жизнь все равно ничего не стоит. Тогда человек не более чем микроб… Тогда-то уж точно незачем страдать… Нельзя? Бог покарает? Пусть покарает!.. Он и так достаточно карает!..»

Он наконец нашел золотые часы и отправился в ломбард, чтобы заложить их. Выйдя на улицу, Станислав Лурье спохватился, что забыл надеть галстук. «Ну и ладно. Обойдемся без галстука…» — сказал он себе. Молодой человек, сидевший в ломбарде за зарешеченным окошком, долго рассматривал часы, заглядывал в их механизм, даже воспользовался при этом лупой. После всех проверок он предложил Станиславу Лурье двадцать пять долларов! Всего двадцать пять долларов за часы, которые стоили в Польше почти тысячу злотых. Однако ходить из ломбарда в ломбард Станиславу Лурье было не по силам. «Пусть будет так», — сказал он молодому человеку, и тот вручил ему деньги и расписку. Станислав Лурье даже не стал их пересчитывать. «Да, этого уже хватит до конца», — сказал он себе. Он пошел вдоль Лексингтон-авеню. Да, решение о самоубийстве уже принято. Но как его осуществить? Повеситься? Отравиться? Нет, это продолжается слишком долго. И воняет тоже. Можно нанести ущерб соседям. Лучше всего утопиться. Но это надо сделать так, чтобы как можно меньше страдать. Он просто сядет на паром до Стейтен-Айленда. Сначала выпьет полбутылки коньяка. На шею повесит тяжелый груз. Он бросится в море и сразу же утонет. Коньяк послужит своего рода анестезией. Или, может быть, он где-нибудь достанет опиум или морфин? Главное, чтобы в последние минуты он пребывал в отупевшем состоянии. Все это дело продлится, наверное, меньше минуты. Когда мозг не получает кислорода, он сразу же теряет сознание.

Лучше всего были бы, конечно, снотворные пилюли или большая доза хлороформа. Но для этого нужен рецепт. Соломон Марголин? Нет, он не будет просить его об одолжении. Соломон Марголин имел дело с Анной. Очень хорошо было бы, если бы он, Станислав Лурье, смог совершить самоубийство посреди океана. Но где? Как? Разве что поплыть в Европу на корабле. Но для этого нужен иностранный паспорт и все прочее. А не ходят ли корабли, скажем, во Флориду или в Калифорнию? Может быть, можно будет найти судно, которое отправляется куда-нибудь в Канаду? Но у него нет денег. Кажется, есть корабль, который ходит в Бостон или в Провиденс…