Выражение «край света» служило им своего рода паролем. В этом сочетании слов была глубокая серьезность и одновременно с этим — насмешка над собственными невыполненными планами. Однако сейчас Грейн произнес это тоном, свидетельствовавшим о том, что он абсолютно серьезен. Он с огромным трудом сумел произнести эти несколько слов. Казалось, он давится словами. Эстер насторожилась. Ее охватил непонятный страх. У нее сжалось сердце.

— Да, и ты это знаешь.

— Когда? Уже сейчас?

— Всегда!

— Сию минуту?

— Сию минуту.

— Поехали, Эстер. Сейчас самое время!..

Эстер молчала довольно долго.

— Ты это серьезно или ты играешь со мной в кошки-мышки?

— Эстер, собирай вещи и поехали! — приказал Грейн. — Моя борьба была напрасной. Я сдаюсь. Какая бы сила это ни была…

Эстер хотела заплакать, но не могла.

— Ну, если я до этого дожила…

И она замолчала.

— Эстер, я не хочу тебя ни к чему принуждать, — начал было он…

— Принуждать?! Да это счастливейший день в моей жизни! Если бы я прямо сейчас умерла, то умерла бы счастливой…

— Не надо умирать. Собирай самые нужные вещи и поехали. Лее я все равно не нужен. Я все ей оставлю. Я возьму с собой только самое необходимое…

— А мне что делать? Он ведь обещал дать мне недвижимость…

— Нам не нужна никакая недвижимость. Бери только то, что у тебя есть. С голоду мы не подохнем!

Грейн говорил так медленно, что казалось, будто он отдыхает между словами. У него сжалось горло. Вдоль позвоночника пробежал холодок. Телефонная трубка дрожала в руке, и он с трудом удерживал ее, пораженный как собственным решением, которое он принял с такой неожиданностью, так и тем, что он так долго ждал. Только теперь, после того, как он сказал то, что сказал, Грейн ощутил, насколько сильным было его желание сделать этот шаг и какие мощные силы скрытно действовали в нем, в глубине его подсознания. Грейн отдавал себе отчет в том, что этим шагом он разрушает самого себя, превращая в насмешку все свои мысли, все свои решения, то письмо, которое он написал Анне, слова, сказанные доктору Марголину. Но влечение к Эстер все перевесило. На Грейна напал страх, как бы она вдруг не передумала. У него пересохло во рту.

— Эстер, где ты? — спросил Грейн.