– Я уже ничего не понимаю. Так и знай.
Но она продолжала:
– Он занимается теорией вероятности, или как там это называется, и в своей речи он упомянул, что у каждого человека есть свои параметры для счастья.
– Как это связано с теорией вероятности?
– Дело в том, что он собрал впечатляющую статистику. О людях, выигравших большие призы в лотерее. Все думают, что, если через год проверить, как у них дела, можно быть уверенным, что они ослепительно счастливы. Так?
Она хотела, чтобы я это подтвердила.
– Так, – сказала я.
– Но они не счастливы. Они так же несчастны, как и были до этого.
Я наклонила голову набок:
– А до этого они были несчастны?
– И люди, – продолжала она, – которые пережили что-то ужасное: потерю любимого человека, банкротство, несчастные случаи, сделавшие их калеками…
– Как я?
На это она кивнула.
– Именно! – Она указала на меня пальцем. – Он особо упомянул паралитиков.
Меня прежде еще никто так не называл, и это слово меня удивило. Но только самую малость.
– Я все еще не понимаю, какое это имеет отношение к математике.
– Было проведено специальное исследование, посвященное людям с парализованными нижними конечностями – людям в инвалидных креслах. И результаты оказались удивительными. Через год после несчастного случая они так же счастливы, как и были до него.
Я уставилась на нее.
– Ну, разве это не чудесно?
– И ты ждала подходящего момента, чтобы рассказать мне