Когда разгорелось пламя, они согрелись. Юноша выкопал для обоих удобное ложе в песке. Несколько мгновений — и они провалились в сон в объятиях друг друга, уверенные, что никто в целом свете их не побеспокоит.

Разве могли они вообразить, сколь коротка будет эта ночевка!

ГЛАВА 23 ИМПЕРАТОРСКИЙ ДВОРЕЦ, ЧАНЪАНЬ, КИТАЙ, 7 АПРЕЛЯ 656 ГОДА

ГЛАВА 23

ИМПЕРАТОРСКИЙ ДВОРЕЦ, ЧАНЪАНЬ, КИТАЙ, 7 АПРЕЛЯ 656 ГОДА

У-хоу принимала в постели коронованного супруга, который — вот удивительно! — вел себя, как обычный крестьянин в бамбуковой хижине подле жалкой чеки — водоема, где те выращивают рис. Так же по-простому пыхтел и отдувался, так же утробно стонал (вызывая обмен проницательными усмешками у подслушивающих под дверью слуг).

— Ваше величество, не желаете ли получить в дар «иволгу, бьющую крыльями о ветку, на которой ее посадили»? — ворковала У-хоу, вспомнив утонченное название не самой красивой, но весьма возбуждающей любовной позы.

Убедившись, что император вполне насытился ласками и заснул, У-хоу осторожно соскользнула с кровати и подозвала служанку, чтобы та помогла ей одеться. Отрешенно позволяя нарядить себя и украсить волосы великолепной тиарой, на которую с бессильной завистью смотрели все наложницы императора, она старалась справиться с невыносимой головной болью: та уже два дня не оставляла ее, мешая сосредоточиться на делах.

Что следует предпринять сегодня?

Утром она вызвала префекта Ли с докладом о том, как Главная инспекция борется с незаконной торговлей шелком, хотя понимала, что едва ли может доверять словам чиновника: благодаря верному Немому она знала о распространявшихся по городу слухах. Императрица якобы содействует этому противозаконному промыслу! Несомненно, префект отлично знал об этих сплетнях, если только не распространял их самолично.

Великан тюрко-монгол, обычно невозмутимый, двумя днями ранее пришел в покои императрицы крайне торопливо и был хмур сильнее обыкновенного.

— Заговор! — показал он жестами. — Тайная торговля шелком, сплетни, старый военачальник, глава! — и невнятно рыкнул, не зная, как показать на пальцах имя Чжан.

Ошибались те, кто думал, что лишенный языка пленник совсем не может говорить. Сначала так и было, но постепенно он немного приспособился, хотя речь его, весьма невнятная, звучала, скорее, то как мычание, то как утробный рокот, то как грохот прибоя. Императрица привыкла ее разбирать, к тому же придумала для слуги упрощенный способ изъясняться, хотя тот чаще предпочитал прежний язык общения, жесты, а для подробного рассказа — письмо. И в этот раз, кратко изложив новости, он уселся за составление подробного отчета о том, что разузнал.