Ма-ни-па почти осязаемо чувствовал всю эфемерность этого бойкого рынка, всю сложность мира, где сталкивались разные традиции и вероучения, через который проходили люди, гонимые жаждой наживы или стремлением познать неизведанное, — все те, кто вступил на Великий Шелковый путь.

Смешение народов и обычаев создавало здесь новую невероятную нацию, более утонченную и мудрую, чем те, что послужили для нее строительным материалом. Но неустойчивое равновесие в любой момент могло нарушиться из-за вспышек дикости, вторжения разбойников или захватчиков — или в силу полного несовпадения картин мироустройства, обнаружившегося между людьми внезапно, из-за какого-нибудь пустяка.

К счастью, главная сила, цементировавшая это образование — жажда наживы, — была сильнее любых других, и потому, несмотря ни на что, жизнь на Шелковом пути двигалась вперед. Проходило время после очередного нашествия — и люди обживали руины, восстанавливали разрушенные дома, заново отстраивали оскверненные храмы и с рвением первооткрывателей начинали новый виток жизни.

После того ужаса, который ма-ни-па увидел в Дуньхуане, он твердо решил прежде всего удостовериться, что у Луча Света все в порядке. Чтобы не привлекать лишнее внимание, тибетец начал неспешно обходить улицу за улицей, пытаясь угадать, где тот обитал и разводил шелкопрядов.

В конце концов он понял, что так ничего не выйдет. Придется собраться с мыслями, вспомнить необходимые китайские слова и узнать, где находится миссия манихеев. Он огляделся и обратился с вопросом к торговцу арбузами:

— Маленький дворец там? Что есть? — он показал на самый большой дом, над которым развевалось знамя империи Тан.

— Это дом китайского губернатора Хона Красного. Но он только играет в шахматы и пьет чай, так что ступай своей дорогой. И еще: лучше, если у тебя все бумаги в порядке. Впрочем, делай, что считаешь нужным. Я всего лишь торгую арбузами и вовремя вношу плату за прилавок, — ворчливо ответил местный житель, гораздо увереннее говоривший по-китайски, чем ма-ни-па.

— А есть Церковь Света?

— В той стороне, через две улицы и направо!

Вскоре странствующий монах оказался на месте и постучал в дверь. Открывший ему манихей с подозрением уставился на странного незнакомца. Однако когда ма-ни-па сказал, кого ищет, тот кивнул и сразу провел его к небольшой оранжерее.

— Какой замечательный сюрприз, ма-ни-па! Чему обязан я честью этого визита? Как там Пять Защит и Умара? И что с чудесными Небесными Детьми?

Ма-ни-па застал молодого кушанца за работой: тот возился с тутовыми деревцами, высаженными в огромные горшки. Он был удивлен и искренне обрадован появлением странствующего монаха.