— Что здесь происходит? — спросил Кинжал Закона. — Я полагал, братья с радостью будут приветствовать наше возвращение!

— Радость Учения стал теперь досточтимым настоятелем монастыря Единственной Дхармы. Так что, я думаю, тебе теперь здесь не место, — ответил один юноша, не поднимая глаз.

— Но это невозможно! Пока у общины нет точных известий о судьбе Буддхабадры, никто не может выбирать нового настоятеля! — воскликнул пораженный Святой Путь Из Восьми Ступеней.

В этот момент Кинжал Закона заметил нескольких старших по возрасту собратьев, которые переговаривались между собой у входа в молитвенный зал. Все они косились на первого помощника довольно мрачно: вероятно, Радость Учения преуспел в клевете и разжигании вражды в обители.

— Вы не желаете узнать, что мне пришлось пережить во имя общих интересов сангхи? — громко обратился к ним Кинжал Закона, уязвленный таким приемом.

— Мы тебя не ждали! Достопочтенный настоятель объяснил нам, что ты ушел в Китай и не желаешь возвращаться в Пешавар, а еще раньше так поступил Буддхабадра. Очевидно, там тебя манили выгоды и ждать было бессмысленно! — ответил один из монахов, стараясь не смотреть в глаза первому помощнику прежнего настоятеля.

— Где сейчас Радость Учения? Мне необходимо с ним поговорить, — с трудом сдерживая гнев, но подчеркнуто ровным голосом произнес Кинжал Закона.

— Готов поспорить, что он уже занял келью Буддхабадры! — выкрикнул Святой Путь Из Восьми Ступеней, не способный держать чувства под контролем, как его товарищ.

— Радость Учения унаследовал все обязанности и права Буддхабадры. Естественно, что он располагается в его покоях! — с вызовом ответил один из монахов.

— А если бы Буддхабадра вернулся вместе с нами? Вы не подумали о последствиях такого нарушения элементарных правил общины? Ведь только смерть прежнего настоятеля позволяет осуществлять выборы нового. Иначе благодать не перейдет на неправильно избранного руководителя сангхи, — жестко и твердо произнес Кинжал Закона.

Слова его прозвучали так весомо, что собравшиеся монахи, несмотря на почтенный возраст, теперь напоминали группу провинившихся детишек. Не теряя времени, первый помощник прежнего настоятеля направился к двери хорошо знакомых ему покоев Буддхабадры.

— Ах, это ты! Какой сюрприз, дорогой мой Кинжал Закона, — голос узурпатора задрожал, а лицо отразило страх и удивление.

— Ты не рассчитывал, что я вернусь… Ты сделал все, чтобы меня засадили в тюрьму с обыкновенными преступниками, чтобы я сгнил где-нибудь в темницах Китая! Я презираю твои недостойные деяния! Только злодей может клеветать на невиновных и отправлять их в застенки! — резко и громко бросил обвинения в лицо противнику Кинжал Закона.