У-хоу никогда не проявляла беспокойства из-за любовных авантюр своего супруга, однако предпочитала о них знать. Облаченная в платье из красного, как кровь, шелка с отделкой цвета зеленого нефрита, она стояла прямо, с вызовом глядя в глаза высших чиновников, вынужденных скрывать свою ненависть к императрице. Дипломаты, предпочитавшие действовать, опираясь на знания, и полагавшие оружием тонкости общения, а не прямую и грубую силу, тоже испытывали раздражение из-за того, что проработанная ими внешнеполитическая акция в мгновение ока обратилась в пыль. Появление Фируза и китайской принцессы позволяло установить дипломатические отношения с султанатом Пальмира, а в перспективе — с другими странами Запада. В течение двух недель целый штат чиновников прорабатывал тексты документов, верительных грамот, вариантов договоров, необходимых для оформления союза двух держав…

Пожалуй, только министр шелка Очевидная Добродетель испытывал определенное удовольствие от происходящего. Однажды ему удалось спасти свою голову в чрезвычайно опасной ситуации, связанной с тайными поставками шелка, и теперь он тихо наслаждался тревогой собратьев по кабинету, впервые по-настоящему столкнувшихся с умением У-хоу манипулировать людьми и обстоятельствами.

— Если Нефритовая Луна не принцесса, она станет первой, кто попытается его спасти, — заметила императрица, указав на Фируза.

— Мы поговорим об этом в другом месте! Что касается Фируза, отправить его в темницу Собаки! — неожиданно твердым голосом объявил император, и злосчастного посла султана Рашида выволокли вон.

А затем, сухо распрощавшись с министрами, Гао-цзун, не поцеловав на прощание супругу, как это бывало обычно, позволил Гомулу вывести себя из зала.

Ему потребовалось не менее двух часов, чтобы достичь желаемого состояния.

— Оказывается, ты простолюдинка, — заявил он, как только Гомул привел Нефритовую Луну в почти прозрачной шелковой накидке в Комнату любви.

— Насколько мне известно, те, кто продал меня султану Пальмиры, считали меня принцессой. Что я могла поделать? Сказать правду, значило умереть. У меня не оставалось выбора, — ответила Нефритовая Луна. Но император, поглощенный смакованием ощущений в области собственных чресел, уже не слушал ее.

Китаянка не сомневалась, что теперь, когда ее происхождение было установлено, ожидать хорошего исхода, особенно Фирузу, который доставил ее сюда, не приходится. Но ее это не пугало. Мысль о смерти казалась почти приятной, она давала шанс искупить вину перед Лучом Света. Опытные руки Гомула заставляли ее испытывать наслаждение вопреки любым тревогам и волнениям. Гао-цзун раскинулся на диване, позволяя обслуживать себя. Следовало признать, что раз от раза успехи императора были все заметнее.