Я непонимающе смотрю на него, и он поясняет:

– Когда ты была в Нью-Йорке, то сказала, что хочешь о чем-то поговорить.

– Ах да, – тяну я, думая, что после этого звонка прошла целая вечность.

Мне хочется рассказать ему все прямо сейчас, ни о чем не умалчивая, но при этом мне хочется и пойти поужинать с симпатичным мужчиной, который мне нравится.

– Так, о том о сем… давай попозже, – я смотрю на часы. – Нам еще не пора?

– Пора. Ты поведешь?

– Да, – улыбаюсь я.

– А ты откроешь мне дверь машины?

Я смеюсь и заверяю его, что все сделаю.

Два часа спустя, после веселого, но все равно довольно романтического ужина, я подъезжаю к дому Пита и паркую машину.

– Спасибо за чудесный вечер. И за ужин.

– Тебе спасибо, – он прикусывает нижнюю губу и серьезно смотрит на меня, – зайдешь на минутку? Я не буду тебя задерживать, тебе рано вставать.

Я разрываюсь. Мне хочется закончить этот вечер на веселой ноте и отложить неизбежное еще ненадолго, но я понимаю, что это нечестно по отношению к Питу. Он заслуживает правды. Я киваю и соглашаюсь, но на душе у меня тяжело. Мы выходим из машины и идем к двери. Когда он открывает замок, наши плечи соприкасаются.

Оказавшись внутри, он сразу меня обнимает. Я этого не ожидала, но не могу противиться его теплым рукам. Сердце быстро-быстро бьется в предвкушении, наши лбы касаются друг друга, потом носы. Я задерживаю дыхание, и его губы накрывают мои, и он шепчет, что это наш настоящий первый поцелуй, а тот, в клубе, не считается. Сердце у меня обрывается – скорее всего, это наш последний поцелуй. Я окликаю его по имени.

– Да? – он внимательно смотрит мне в глаза.

– Мы можем поговорить?

Он кивает и ведет меня в гостиную, где полно сувениров «Пэкерс» и фотографий его семьи – счастливых, благополучных людей со Среднего Запада, похожих на Пита. Мы садимся на диван, и Пит берет меня за руку.

– Я хотела с тобой кое о чем поговорить, – сердце у меня разрывается от совершенно разных эмоций.

Он смотрит на меня, так что я вздыхаю и говорю, что не знаю, с чего начать.