– Что? – выдыхает она, и ее голос похож на голос старой, сломленной женщины.

– Твоя бабушка прислала посыльного с письмом.

Впервые за несколько дней она садится. Ей приходится ухватиться за меня, чтобы не упасть, но она протягивает костлявую руку и берет письмо.

Снимает печать, открывает конверт и достает лист. Я вижу, как ее глаза просматривают страницу один, два, три раза.

Ее лицо не выдает никаких эмоций; ее глаза пусты, как у куклы.

Она протягивает мне письмо и вновь отворачивается к стене.

Мои руки дрожат, когда я пытаюсь читать. Утренний свет, льющийся через закрытое окно, серый и тусклый, и все же мне удается разобрать написанное.

28 февраля 1957 года

Норико!

Ты будешь рада узнать, что достигла своей цели. Твой брат мертв. Наш дом лишился будущего. Наследию, которое я так усердно защищала, придет конец с моей смертью. Возможно, ты теперь поверишь, если я скажу, что ты проклята и приносишь несчастье. Ты – дитя дьявола.

Тебе расскажут, что его прекрасное лицо было разорвано. Он умер на холодной дороге посреди ночи, один. На следующий день после двадцать первого дня рождения.

Мы, его семья, твой дедушка и я, похоронили его с большой честью в Киото, городе его предков.

У тебя есть время до конца первой недели марта, чтобы покинуть Японию и никогда не возвращаться.