Каждый вечер, в конце их бесед у камина, он просил ее выйти за него замуж.

Она говорила «нет», он кивал, и на этом все заканчивалось.

Ноа никогда не пытался ее поцеловать, хотя прижимался к ней всем телом. Их взгляды пересекались так часто, что это походило на ласку. Она чувствовала себя с ним бесстыдной, полной дикого желания, которого никогда не знала.

Нори понимала, что должна все прекратить. У них нет будущего. Она не согласна быть его любовницей, и она не может стать его женой – не потерпело бы общество, даже если закон разрешает, – так что же остается? Что их ожидает, кроме катастрофы? Неужели Уильям и вероломный любовник матери не послужили ей достаточным пре-дупреждением?

Если бы она не чувствовала, что Ноа ниспослан ей Богом, она бы прямо заявила ему: они никогда не смогут быть вместе, а если он продолжит упорствовать, она отправит его обратно в корнуоллскую деревню.

На самом деле, она хотела сказать ему об этом очень много раз.

И не могла.

Ноа попал в ее тайную, постыдную потребность быть желанной. Она была опьянена его вниманием; она наслаждалась его любовью к ее коже и волосам. Временами она могла видеть себя его глазами. И там было так много красоты, что это приводило ее в восторг.

Всю свою жизнь она чувствовала себя слоном в посудной лавке. А в его честном взгляде она была лебедем.

Хотя они уже давно отказались от формата «десять минут», Нори знала, что в конце концов он скажет ей слова, которые она боялась услышать. Потому что она должна ему отказать. И это разобьет ему сердце, а делать это ей категорически не хотелось.

Ноа был добросердечен, честен, великодушен и полон смеха. Зрелый не по годам, он все еще был полон идеализма. Он был замечательным человеком. И он идеально вписывался в беспорядочные скачки ее психики.

И все же Нори была совершенно уверена, что не способна на ту любовь, которой он заслуживал. Ее сердце вырвали из груди на обочине темной дороги.

Во время празднования нового тысяча девятьсот шестьдесят пятого года Нори сделала все, чтобы остаться незамеченной. Дом Элис наполнился хорошо одетыми незнакомцами, и Нори не хотелось, чтобы на нее глазели, как на цирковой аттракцион. Она спряталась высоко в ветвях дерева, подвернув свое черное платье и оставив туфли на земле.

Деревья росли повсюду. Нори была безмерно благодарна им за постоянство.

Кто-то окликнул ее по имени. Она крепко ухватилась за ветку, прежде чем посмотреть вниз. Там стоял Ноа в теплом зимнем пальто и шарфе, который она ему подарила.

– Спускайся, или я поднимусь к тебе! – игриво крикнул он. – И поскольку я не умею лазить по деревьям, то, скорее всего, раскрою себе череп.