Лучше.

Наступает молчание. С минуту Майлз смотрит в пол, потом снова на меня.

Это из-за стыда, Джеймс.

Что?

Я испытываю адский стыд, Джеймс. Вот почему я просидел вчера весь день здесь. Это стыд.

Если тебе нужно с кем-то поговорить, я всегда к твоим услугам.

Спасибо, Джеймс. Буду иметь в виду.

Я заканчиваю одеваться, сажусь на кровать. Майлз смотрит в пол.

Ты как, ничего?

Он кивает – да. Хотя выглядит совсем неважно.

Я встаю, подхожу к нему, сажусь рядом на кровать, обнимаю его. Он тоже обнимает меня, крепко, и даже через его руки я ощущаю стыд, который он испытывает. Я преступник, а он судья, я белый, а он черный, но в эту минуту все не имеет значения. Он человек, которому нужен друг, и я могу стать этим другом. Я жду, когда он отпустит меня, когда ему станет полегче, и через пару минут это происходит. Я встаю и говорю.

Когда захочется поговорить, можешь поговорить со мной. Я, конечно, не бог весть что, но лучше, чем ничего.

Он кивает.

Спасибо тебе, Джеймс.

Выхожу из палаты, иду по коридору, и в коридоре опять просыпается злость. Злюсь из-за того, что родители сюда приперлись. Злюсь из-за того, что не хочу их видеть. В отделении хочу налить кофе, но кофейная машина пуста. Смотрю расписание работ. В графе напротив моей фамилии значится «Семья».

Выхожу из отделения, иду в столовую. Беру поднос, тарелку, буррито. Сажусь за пустой стол. Я очень зол, хочу побыть один.

Ем быстро. У буррито начинка из яиц, бекона, сыра и мелких кусочков неизвестных овощей. Гадость на вкус, но все равно ем. Мог бы съесть и сотню таких. Злость превращается в ярость. Ярость нарастает.

Заканчиваю еду, выхожу, иду в актовый зал. Впереди люди, позади люди. Ни на кого не обращаю внимания. Просто иду себе. Джоанна ожидает меня у входа актовый зал. Просит зайти к ней. Мы идем по коридорам бок о бок.

Как себя чувствуешь сегодня, Джеймс?

Прекрасно.