Воробушек остался на улице. В конце концов он все-таки открыл коробку.
Он вытянул из стопки тетрадей Главу 42, страницы ее были почти в первозданном виде, словно никто прежде ее не читал. В этой главе Да Вэй успел вернуться в Северо-Западный Китай. Они с женой разыскивают дочь, которая вот уже много лет как пропала. Однажды они приходят в горную деревушку, где все — крестьяне, партийцы, образованная молодежь — слишком заняты, чтобы разговаривать, им дано монументальных масштабов задание: им приказали построить гигантскую плотину, а для этого они должны по камушку уничтожить местную гору. Да Вэй с женой могут только стоять и в ошеломлении наблюдать. В воздухе колом стоят пыль земная и прах небесный. Крестьяне поют гимн Председателю Мао, и когда жена Да Вэя спрашивает, не видели ли они вот эту девочку, отказываются даже взглянуть на фото.
«Моя дочь сейчас уже должна быть взрослая, молодая женщина», — предлагает она, но крестьяне качают головами и продолжают тягать корзины. Кто-то отвечает: «Все под конец найдется на дне реки», — но Да Вэй с женой уверены, что их дочери там нет.
Они странствуют и странствуют, но год за годом пустыня Такла-Макан подтачивает их — их одежду, их обувь, их веру, пока и фотография не рассыпается. Даже слезы их покидают: жаркое солнце тут же высушивает влагу, оставляя лишь хлопья соли. Да Вэй говорит жене, что пора возвращаться домой, а та отвечает: «Скажи, где наш дом, и я пойду». Они хотят принести духам жертву за свое потерянное дитя, но у них ничего нет — ни денег, ни вещей. На дворе 1988 год, и на бывшем Великом Шелковом пути больше не встретишь ни торговца, ни каравана верблюдов, и бессчетные селения безлюдны.
Они находят в пустыне укрытый туманом голубой оазис, где меж ними вьется птичья песня. Это кажется краем света, но на самом деле это древний город Хотан, потому что они дошли до юго-западной окраины пустыни Такла-Макан. Да Вэй думает о своих потерянных братьях, о Четвертом Мая и теперь — о собственном дитяти, о девочке по имени Чжу Ли, и гадает, не станут ли они с женой последними, кто прошел через эти ворота. Где же будущее? Если они продолжат идти на запад, то достигнут спорных земель Кашмира. Повернуть назад или идти дальше? Какой стороне они принадлежат? На стенах школы кто-то вывел письмо — или, может, стихотворение, — и слова были такие:
У жены его больше нет фотографии, чтобы показывать встречным, и она просто сползает по стене, выбившись из сил. Вьющийся водопад ее волос вырвался из своих пут.
Да Вэй касается слов на стене.