— Только без паники! Мы в конце концов это одолеем. Просто смешно! — И, подмигнув, я добавил: — Вроде бы.

Потом я дал указание Шнайдеру повторить эксперимент с разными количествами исходного вещества и независимо от технического решения вместе с Харрой прохронометрировать весь процесс, прежде всего исследовать стехиометрию промежуточных реакций. Больше экспериментов, больше данных и, самое главное, возможно более точный учет всех погрешностей.

— В общем, давайте думайте, — сказал я. — А я в любом случае еду в Тюрингию. Кстати, — произнес я под конец, — если мы когда-нибудь снова, как сегодня, зайдем в тупик, придется придумывать что-то вроде бомбуса!

— Как? — спросил Харра. — Что?

— А что это такое бомбус? — подхватил Шнайдер.

— Bombus terrestris, — сказал я. — Шмель. Физики, — выдумывал я на ходу, — доказали, что он вообще не может летать. Размеры туловища, сопротивление воздуха, амплитуда и частота взмахов его крыльев — если все это учесть, то получается, что ни подъемной силы, ни тяги недостаточно, то есть эти твари в смысле теории абсолютно неверно сконструированы! А летать все равно летают.

— Да уж, это каждому ребенку известно, вот так!

— Вроде бы, — сказал Хадриан, — в общем шмели о этим справились, но наверняка каждому в отдельности это дается с большим трудом!

Ну вот, что и требовалось доказать! — подумал я, когда все стали расходиться. Босков попрощался, добавив:

— Увидимся позже у меня.

Харра явно почувствовал новый прилив энергии, позвонил Леману, который ждал его в машинном зале, и распорядился:

— Нужно еще раз провести контрольные вычисления, вот так.

Хадриан, выпуская клубы сизого дыма, обсуждал со Шнайдером размещение аппаратуры в завтрашнем эксперименте. Юнгман крайне деловито твердил:

— Мне еще нужно к завтрашнему дню технологическую схему… и тепловой поток определить…

— Главное — спокойствие! — сказал я. — В принципе все идет по плану. Первые шаги всегда немного сбивчивы, но, когда я вернусь из Тюрингии, все встанет на свои моста.

На самом деле я совсем не был уверен, что мне удастся заполучить доктора Папста в партнеры.

Нужно было обдумать и другие варианты, во всяком случае, настроен я был отнюдь не оптимистически. Но я знал, что, если человек захочет, всегда и во всех случаях выход найдется. А хотеть человек должен всегда — это вошло мне в плоть и кровь.

Когда в половине шестого я вез фрау Дегенхард домой, то от усталости совершил две типичные для водителя ошибки: неправильно переключил скорость и слишком резко затормозил на покрытой льдом улице, так, что машина — к счастью, это произошло не на магистрали — завертелась волчком. И снова пришлось мне выслушать от испуганной фрау Дегенхард, что раньше я водил машину гораздо лучше.