Фрау Дегенхард сказала:

— У них есть номер в гостинице неподалеку.

Эта фраза прозвучала вроде, бы без всякой связи и тем не менее была неслучайной, она являлась как бы продолжением разговора.

— Там, в горах, два часа снегопада — и мне уже от дядюшки Папста не выбраться, — ответил я. — Ну что, вы теперь почти сообщница, и как, не облезла позолота с прежнего идола?

Что-то вроде усмешки появилось на лице фрау Дегенхард, но она сразу же ее согнала.

— Вам виднее, как поступать, — и прибавила с нажимом: — это с одной стороны! — Она взялась за кофейник: — Тут еще хватит на одну чашку.

— Спасибо, с удовольствием, — поблагодарил я и протянул чашку. Отпивая глоток, я взглянул на нее: — А с другой стороны?

Закурив и откинувшись в кресле, она заговорила вполголоса, не так бойко, как обычно, а словно думая вслух:

— С вами непросто. Вчера вечером я еще долго размышляла над вашими словами. Есть вещи, которые кажутся человеку совершенно немыслимыми, и, чтобы с ними смириться, ему приходится расстаться с многими прежними взглядами и суждениями.

— Вот мы и добрались до основной проблемы нашего времени, — сказал я, пытаясь небрежным тоном снизить серьезность ее слов.

— Основная проблема, — сказала она, — да, быть может, это действительно так. Если вдуматься, при нашем строе я выросла совсем другим человеком, чем была бы при иных обстоятельствах, с политическим сознанием, с пониманием общественных взаимосвязей, у меня как женщины есть ощущение настоящей свободы, собственной необходимости; еще моя мать по сравнению со мной была только домашней рабой, слова: молчи, занимайся своими кастрюлями — до сих пор звучат у меня в ушах. И все-таки во мне живы традиции моих бабушек, от стишков в альбом и пения хором на праздниках до представлений о супружеской верности. А вы все эти святыни безжалостно разрушили, прежде чем я сама пришла к таким взглядам, против которых восставало все мое существо. Гораздо удобнее жить с иллюзией собственной абсолютной правоты, чем с сознанием, что действовала необдуманно.

— Безжалостно… — повторил я. — То, что заставляет одного человека задуматься, а двоих начать разговор, не может быть безжалостно, это относится и к тем справедливым словам, которые вы вчера бросили мне в лицо. А что касается отживших традиций, вы заставили меня задуматься, вы отчасти правы, в нашей жизни еще много есть такого, что эти традиции питает. Но оставим пока эту тему. Вы ведь еще не сказали, а что же «с другой стороны».

— С другой стороны, — ответила она, — ваша поездка в Тюрингию с этой знакомой тоже может оказаться ошибкой. А вы не тот человек, который станет долго обманывать самого себя. Как бы не получилось так, что в один прекрасный день вы вдруг осознаете эту ошибку. И не дай бог вам тогда очутиться в таком же угнетенном состоянии, в какое вы привели меня вчера вечером.