Вот тут-то оно и происходит: ее муж, не меняя своей непринужденной позы, вступает в разговор, говорит что-то, словно мимоходом, но все замолкают. Его слова, как ни небрежно они были произнесены, звучат свысока, презрительно и осуждающе. Господин, который обронил глупую фразу, намного старше его, и сейчас он стоит совершенно бледный, а улыбка на отцовском лице превратилась в гримасу. Все эти боги, чью болтовню за столом, в баре, на пляже, да где угодно, девочке приходилось терпеливо выслушивать, встретили теперь сильного противника. Никто не осмеливается возражать. Жена благодарит его едва заметной улыбкой, и все присутствующие, а громче всех отец, начинают уверять друг друга, что фраза им с самого начала показалась неуместной, безвкусной, нетактичной, в конце концов, совершенно несостоятельной в научном плане, на этом особенно настаивает отец.

Разговор быстро переводят на другую, нейтральную тему.

А сидящая в соседней комнате девочка словно зачарована, Все ожидания сбылись, в душе у нее ликование и звон колоколов, как в новогоднюю ночь, потому что в это мгновение началась новая эра в ее жизни.

В памяти Киппенберга живо встает эта полузабытая сцена. Он видит самого себя в кругу мужчин, это он и не он, потому что в том человеке, который стоит с рюмкой армянского коньяку в руке и молча слушает, много еще сохранилось от Иоахима К. первых лет. Он наблюдает за своей женой и восхищается ею. Как спокойно и уверенно, остроумно, находчиво парирует она безобидные вначале атаки мужчин. А атакуют ее все настойчивее, ведь они, в конце концов, современные люди, а дама биолог по профессии, со специальным образованием, так сказать, и, хотя к ней как к дочери шефа относятся подчеркнуто уважительно, это разговор коллег, и тут она ничем от них не отличается. Тема, правда, не узко специальная, это не принято. Речь идет о женщинах, о их роли в сегодняшнем, завтрашнем и послезавтрашнем обществе. Необходимо ли равноправие, и какой смысл люди вкладывают в это слово. Биологическое различие между мужчиной и женщиной никто не может отрицать! Женщины, слава богу, устроены совсем иначе, чем мужчины. Эти банальности встречают общее одобрение. Некий особенно глубокомысленный господин, видимо опасаясь, что единственную даму в их кругу может огорчить то обстоятельство, что она сделана из другого материала, пускается в рассуждения о женском теле, которое должно оставаться для мужчины вечной загадкой, непостижимой частью природы, и ему остается только взирать на него с удивлением и благоговением. Оно всегда будет напоминать мужчине о тайне его появления на свет, о тайне возникновения бытия.