— Да, должен сказать, неплохая работа. Отличный чертеж. Кто его сделал? Вы сами?

— Ефо нашли ф этой комнате!

— Потише, пожалуйста. Где именно в комнате его нашли?

— На полу.

— На полу? Какая беспечность. Где именно на полу?

Кунц показал.

Ханкс улыбнулся и покачал головой:

— Милый вице-генерал Кунц! Одно дело — обвинять нас в шпионаже. Но обвинять нас в том, что мы оставили обличающий нас чертеж вашей крепости на полу, словно отброшенный платочек, — это оскорбление.

Кунц ничего не ответил.

— Ну послушайте, сударь. Вы же не можете не понимать, что произошло. Эту штуку нам подкинули. Кто-то подсунул ее под дверь. Даже с замком возиться не стали. В котором часу служанка обратила ваше внимание на это чудодейственное открытие?

— В шесть. Фосмошно, посше.

— В шесть. Как удобно, не правда ли? Учитывая, что мы отбыли ужинать с генералом в пять. Тот, кто сунул эту штуку под дверь, знал, что нас нет. А единственные, кто знал это, — трактирщик и вы.

— Вы обвиняет, что я кладет это?

Ханкс задумался: не может ли быть, что Кунц сам покрывает цареубийц, без ведома Стёйвесанта? Какой у него может быть мотив? Ненависть к Карлу Первому? Или более прозаичный и более надежный мотив — деньги?

Балти, связывающий стражника, поднял голову и увидел, что Ханкс непринужденно держит пистоль за спиной. Пальцы Ханкса что-то делали с механизмом.

— Нет, — сказал Ханкс. — Я не думаю, что это вы.

Он повернулся к Кунцу спиной и показал ему свой разбитый затылок.

— И на меня, и на мастера Балтазара сегодня напали. Там, на улице. Это был не грабеж. Понимаете, я узнал того, кто меня стукнул. Мы встречали его в Нью-Хейвене. Его и его сообщника, индейца. Они защищают тех, кого мы ищем. Цареубийц то есть.

— Мы нишефо не снаем про фаших цареупийц, — обиженно сказал Кунц.

Ханкс кивнул: