Он как раз муштровал группу своего отряда в верхнем дворе, а был, или прикидывался, что был, в ужасно плохом настроении. Он, однако, смягчился, увидев Витке, которому все соболезновали, утверждая, что у него после смерти матери в голове помешалось.
– А ты, бедняга, что тут делаешь? – спросил его фон Планиц.
– Я? – ответил Витке. – Я исполняю христианский долг, хочу узника навестить, хоть он не стоит, может, жалости.
– Узника? – воскликнул удивлённый полковник. – Кого?
– Ведь Мазотин здесь сидит?
Планиц рассмеялся.
– Поделом ему, слишком уж позволял себе. Хочешь его утешить?
– Хочу его склонить покаяться за грехи, – сказал сурово Витке.
– Прикажу тебя проводить, – ответил полковник, – найдёшь его, наверное, с каким-нибудь из моих гостей играющим в карты.
Говоря это, Планиц кивнул и приказал инвалиду проводить Витке.
Через тёмные, сводчатые коридоры, по тесным лестницам он взобрался на второй этаж наружного бастиона.
Ключник отворил дверь и впустил Витке в небольшую комнату. Константини дремал за столом, перед ним стояли пустые бутылки и кубки, а разбросанные карты валялись на полу и среди посуды.
Вдруг увидев перед собой Витке, он проснулся и крикнул, удивлённый и обрадованный… Хотел его обнять, но немец даже к двери отошёл.
– Ну что? – воскликнул он. – Ну что? Я только пришёл тебе напомнить и сказать, что кара Божья не минует злодеев. Если бы ты сгнил, это ещё было бы слишком мало за те души, которые ты погубил.
Говоря это, Захарий стукнул тростью, посмотрел, покачал головой, развернулся и дал ключнику знать, чтобы проводил его назад.
1886