Первый раз Мильдер не знал, что же ему предпринять. Надо подавать в отставку. Это по крайней мере меньше унизит его честь, чем любое понижение в должности. И он написал командующему рапорт об отставке.
Но командующий лишь отругал его за малодушие и вернул рапорт назад.
«Это хороший урок, генерал Мильдер. Когда у вас пройдет злость и вернется холодный и трезвый рассудок, подумайте обо всем хорошенько, и я уверен, посмотрите на это по-другому. Мы слишком избаловались легкими победами на Западе, переоценили свои силы, тактику и недооценили противника».
Глава пятая
Глава пятая
1
1
На рассвете Миронова разбудил одинокий орудийный выстрел. Саша прислушался: где-то глухо гремела артиллерийская канонада.
Появился связной из группы прикрытия соседнего полка. Командир соседней роты, составляющей заслон от другого батальона, сообщал, что решил отходить, так как прежний участок обороны их полка обошли крупные силы немецких танков. Они сосредоточились в лесу, в направлении дороги, что выходила во второй эшелон прежних позиций дивизии.
Оставаться роте на этом рубеже было бесполезно, и, пользуясь предутренними сумерками, Миронов приказал отходить, разбив роту на три самостоятельные группы: одна из них вела разведку, другая была боевым ядром, а третья на двух повозках эвакуировала тяжело раненных и их оружие.
Последний раз он взглянул на высотку, где еще вчера хороводились березки, и вдруг будто что-то оборвалось у него в сердце. Высотка оголилась, орешник сильно поредел, березок на вершине не было. Куда же они делись? Немецкая артиллерия вчера поздним вечером усиленно обрабатывала высотку, не жалея снарядов, — вспомнил он последний тяжелый бой, в котором он потерял почти всю роту.
С тревогой он посмотрел на оставшуюся горстку бойцов, удаляющуюся на восток, затем — на высотку.
Вчера еще веселые и живые молоденькие березки, радовавшие глаз, теперь лежали рядом, сплетаясь ветвями, будто старались прикрыть собой братскую могилу русских солдат, похороненных под ними. Миронов почувствовал, как щеки обожгли горячие капли. «Обидно, столько жертв, и опять отходим… Неужели не хватит у нас сил остановить их?»
Он быстро протер глаза рукавом гимнастерки и оглянулся. Рядом стояла Наташа, стыдливо потупясь в землю, будто она подсмотрела недозволенное. И, повернувшись на восток, сказала:
— Пойдем, Саша, тебя ждут…
И они пошли вместе: она впереди, а он за ней поодаль.
К вечеру того дня отходившая рота Миронова увидела большую группу беженцев: это были женщины с детьми и старики. В бинокль Миронов увидел в стороне от дороги трупы убитых лошадей, поломанные телеги и приказал Полагуте свернуть на опушку, сделать привал, а сам с двумя бойцами — Ежом и Мурадьяном — пошел выяснить, что случилось. Впрочем, он и без того догадывался, что это дело рук фашистских стервятников.