На командном пункте полка шумно и тесно, Спешат с простынями карт штабные командиры, бегают связные; будто стараясь заглушить друг друга, выкрикивают позывные радисты и телефонисты.

Подполковник Канашов, как всегда, внешне спокоен, но глаза красные от бессонницы и бесконечных дум о дочери. «Надо же так опозорить честь нашей фамилии!» Здесь же сидят старший политрук Бурунов и майор Харин — новый начальник штаба дивизии, назначенный Русачевым после вчерашнего тяжелого ранения Зарницкого.

Харин приехал выяснить обстановку и передать приказания командира дивизии. Он глядит то на командира полка, то на комиссара и изредка, порывшись в карманах, достает свою неизменную банку с кусочками сахару и, отправив очередную порцию в рот, беззвучно сосет, выпячивая клейкие губы. Его тонкий крючковатый нос с горбинкой и темно-карие маленькие, близко посаженные глаза придают хищное выражение его лицу — узкому, вытянутому вперед, как у лисы.

— Видите ли, товарищ подполковник, — говорит Харин, глядя на Канашова, точно учитель на школьника, — бой — это не полевые тактические учения или маневры, где все можно переиграть сызнова, а война. В бою решительность командира играет первостепенную роль. Я на вашем месте сбросил бы немцев с плацдарма в Днепр.

Канашов спокойно взглянул на Харина.

— Ну и садитесь, дорогой, на мое место. Сбрасывайте.

— Зачем же так ставить вопрос? — возмутился Харин, расправляя складки на гимнастерке. — Я приехал не подменять вас, а проверить, как вы выполнили приказ комдива.

Бурунов внимательно следил за разговором.

— Наступать немедленно, наугад, была не была? Так, что ли? — недоверчиво спрашивает Канашов.

— Да, по-моему, это единственно целесообразное решение… Иначе немцы укрепят плацдарм и переправят главные силы. Тогда считайте бой проигранным. — И, помолчав, добавил: — Как только восстановится связь с командиром дивизии, я вынужден буду доложить… — Он снова достал кусочек сахару и отправил в рот.

— Хорошо вам говорить: «Я на вашем месте…», когда на это место вас тысяча дьяволов не затащит и когда у вас, кроме карты и цветных карандашей с планшеткой, ничего нет. А у меня люди, боевая задача, ответственность.

— Ответственность — это отговорка, товарищ подполковник, — сказал Харин. — В штабе дивизии тоже командиры, а не чиновники, и не менее вас ответственны за обстановку.

— Но вам ясно, что моя ответственность коммуниста не дает мне права уходить с этого берега. Ведь мы за Днепром. Понимаете, что это значит? Днепр, а там не за горами Москва…

— Чепуха, не в этом дело, — презрительно перебил Харин, — Днепр или Волга… Кутузов, как известно, Москву сдал, а войну все же выиграл.