Ще трети пивни не спивали,

Нихто нигде не гомонив…

И не успел Подопрыгора допеть последних слов песни, как она вдруг оборвалась — так падает подстреленный над степью орел.

— Немедленно прекратить песни! — послышался резкий голос Харина. — Нашли время. Позиции не оборудованы, а вы бездельничаете. Вы бы еще танцы устроили…

Бойцы, исподлобья глядя на майора, нехотя поднялись и, разобрав лопаты, кирки, мотыги, разбрелись по окопам.

— Тут с минуты на минуту немцы могут нагрянуть, а они песни поют! — кричал Харин, возмущенно разводя руками.

И, словно в подтверждение, с запада донесся угрожающий грохот вражеской артиллерии. Он напоминал громовые раскаты.

— Нам, может, после этой песни дышать легче, — сетовал Барабуля, выбрасывая землю.

— Командир называется, а не знает, зачем песни, — бурчал Еж, косясь в сторону Харина, который выговаривал Миронову:

— Это не боевое подразделение, лейтенант, а какой-то ансамбль. Никакой дисциплины. Наведите порядок, иначе я вас взгрею.

Вечером расстроенный Полагута пришел в блиндаж к Миронову и попросил разрешения отпустить его до утра завтрашнего дня домой. Он уверял лейтенанта, что ему тут знакома каждая тропка и что на рассвете он обязательно возвратится в роту.

Миронов посмотрел по карте: Долгий Мох находился в пятнадцати километрах. Прикинув, что двенадцати часов Полагуте хватит, чтобы побывать дома и вернуться обратно, он отпустил его.

2

2

В блиндаж, где сидел новый политрук роты Миронова — Хромаков, кубарем скатилась Наташа, запыхавшаяся, раскрасневшаяся (он обязал, ее докладывать о каждом раненом и сам дважды в сутки посещал ротный санпост).

— Чуть-чуть было не попала под разрыв, — проговорила она. И тут же спокойно достала маленькое зеркальце и как ни в чем не бывало посмотрела в него.

«Бесстрашная», — подумал Хромаков, с каждой встречей проникаясь к ней каким-то особенным уважением. Он туг же подумал о том, что женщина нигде и ни при каких, казалось бы, невыносимых условиях не забывает о том, что она — женщина. В окопе на передовой, в блиндаже или землянке — везде она не расстается с крохотным осколком зеркала и может в самое занятое время и даже в отчаянные минуты взглянуть на себя, поправить волосы, убрать с лица грязь и полюбоваться собой.

— Товарищ политрук, тяжелораненые нашей роты доставлены на батальонный медпункт, — доложила она. — По дороге трое скончались от нервного шока. Один раненый наотрез отказался следовать в санроту. — Наташа достала из сумки его тетрадь. — Его фамилия Барабуля.

— Барабуля — парторг наш ротный? — удивился Хромаков.