— Вот собрал, кто остался из наших, — сказал он, морщась от боли и поправляя съезжающую на глаза повязку. — И Полагута сейчас еще приведет молодых бойцов из нового пополнения. Забрались в овраг, сбились в кучу, как цыплята, потеряв квочку, и сидят, не знают, что им делать. А где же твои помощники?
— Двоих миной на куски, а один контужен… Я его на медпункт отправил.
Хромаков тронул Миронова за плечо и кивнул головой в сторону. Они отошли от группы бойцов на высотку.
— Давай посоветуемся, что делать нам. Знамя надо найти…
— Знаю, что надо, — с досадой сказал Миронов. — Но ты же видишь, что творится…
На опушке леса разорвались несколько снарядов, и завывающие на все голоса осколки пронеслись над головой.
Миронов пристально всматривался, пытаясь сквозь редкие деревья увидеть, что делается на противоположной опушке. Шум боя, нарастая, уходил севернее. Там проходила шоссейная дорога. В том же направлении удалялся гул вражеских танков.
— Прорвались на шоссе, — сказал Миронов. — Теперь они отрежут нас здесь…
— Вот и хорошо, — сказал Хромаков. — Здесь, в лесу, остались у немцев только мелкие группы автоматчиков.
Миронова будто окатило ушатом холодной воды.
— Да ты что? Чего же ты нашел хорошего? Ведь мы можем попасть в плен…
— Можем… Можем, если башка не сварит…
«Тоже мне стратег нашелся», — с неприязнью подумал Миронов.
— Но ты получил приказ найти знамя. Давай думать, как нам его выполнить. Ты не только командир, но и комсомолец…
Миронова обидело такое напоминание политрука, но, с другой стороны, оно будто влило в него новые силы.
— Ладно, сам знаю, что мне делать, — сказал он и пошел к бойцам.
Хромаков окликнул его, подошел и загородил дорогу.
— Подожди, не торопись… Давай бери с собой несколько хлопцев, я возьму группу и прикрою подходы от оврага к командному пункту, а вон эти тропинки к поляне — Полагута с молодняком.
Миронову понравился план Хромакова. План этот без всяких тактических премудростей обеспечивал главное — поиски знамени.
— Найдешь знамя, уходи, а я прикрою твою группу от немецких автоматчиков…