Не стану отрицать, что я был одним из основателей криминальной группировки, известной как “Стидда”. Это название придумали журналисты, а мы с товарищами приняли его. Нас не объединяла никакая общая идея, точнее, единственное, что нас объединяло, – противостояние “Коза Ностре”.

Да, я был преступником, причем безжалостным, но судьба не дала мне иного выбора. Я не знал, как еще можно выпутаться из ситуации.

Я не оправдываюсь, но все же понять мою жизнь способен лишь человек, знакомый с той средой, из которой я происхожу. Необходимо вернуться в ту эпоху и разобраться в обстоятельствах, обрамлявших мою жизнь и определявших поступки. Иначе невозможно понять эту историю. Выявить контекст происходящего – значит проникнуть в особый тип сознания. Человек, чья судьба вырвана из исторического контекста, обречен.

Я боялся и ненавидел убийц, уничтоживших членов моей семьи, и не знал иного способа выразить свою боль, кроме как ответить насилием на насилие. Но проявленное мною насилие обусловлено, скорее, инстинктом самосохранения, нежели слепой местью.

Я убивал людей, запачкал руки преступлениями, которые продолжал бы совершать, если бы меня не арестовали. Одержимость местью, злоба против тех, кто отнял у меня любимых людей, заставляли меня верить в собственную правоту, и мне не было дела до причин, побудивших врагов убить моих родственников. Боль от потери обессиливает тело и дух, лишает жизнь смысла. Зато чувство мести и жажда справедливого воздаяния делают жизнь осмысленной.

Понять, откуда проистекает насилие, способен лишь тот, кто познал страх. В 1986 году я только отслужил в армии, то есть мне едва исполнилось двадцать лет, и проклятым летним вечером того же года банда наемных убийц расстреляла моих родных. Я, неопытный юнец, стал свидетелем жуткой картины: мой дед, дядя и другие родственники распростерты на земле, все мертвы. Их тела застыли в неестественных, изломанных позах, нашпигованные пулями. Я спасся чудом. Начиная с того вечера вся моя семья оказалась на прицеле. Год спустя был безжалостно убит мой дядя, человек порядочный и честный, отец семейства, его вина заключалась лишь в том, что он тоже носил фамилию Грассонелли. Его расстреляли только поэтому. Убийцы не пожалели его, хотя знали, что оставляют сиротами четверых детей.

Я испугался, как только может испугаться двадцатилетний парень, который не возьмет в толк, что за напасть обрушилась на его род. Впоследствии всех мужчин из семьи Грассонелли арестовали. Я единственный оставался на свободе. Думал, мне удастся скрыться в Германии. Прошло еще несколько лет, прежде чем я разобрался в запутанном семейном прошлом и начал составлять план мести.