– Вчера вечером случилось нечто важное. Мы поругались с мамой, она ушла на всю ночь, и мне пришлось отвечать за все и всех.

– Ты вечно за все отвечаешь. Так что если хочешь сочувствия – не дождешься.

– Мне не нужно сочувствие.

Симона пожала плечами.

– Я только в том смысле, что твоя мама слишком сильно на тебя полагается.

Кейти стало неловко. На нее сегодня очень странным образом действовали добрые слова. Ей хотелось запомнить каждое из них и беречь, как берегут редкие цветы. Симона посмотрела на таймер.

– Вчера вечером все было по-другому, потому что Мэри стала другой. С ней теперь труднее, и, знаешь, отчасти я как бы посмотрела на все глазами моей мамы… ну, понимаешь, почувствовала, насколько тяжела лежащая на мне ответственность и как непросто принимать важные решения. Я и правда начала думать, что Мэри было бы лучше в доме престарелых.

Симона вздохнула, словно считала все сказанное было чересчур банальным. Даже если это означало, что Кейти с Мэри больше никогда не придут в кафе, ей было совершенно безразлично.

– Но когда Мэри ложилась спать, она показала мне фотографию… – Кейти ниже наклонилась к столу, надеясь, что и Симона сядет поближе, но вместо этого девушка снова скосила глаза на экран телефона. – Симона, пожалуйста, перестань следить за временем.

– Сорок пять секунд.

– Я знаю, ты злишься, но я же пытаюсь все объяснить!

– Ты сказала, что хочешь попросить прощения. Это в твоем духе.

– Я рассказываю что-то очень важное.

Симона постучала пальцами по столу.

– Рассказывай, только побыстрее.

– В общем, на этой фотографии я и Мэри, и снимок сделан давным-давно, а это значит, что мы с ней виделись раньше, хотя моя мать говорит, будто этого не было. И я впервые в жизни осознала, что правды вообще не существует.

Симона рассмеялась. Это был горький смех.

– Правды не существует?

– Я не в том смысле, что правды нет, потому что моя мать лгала, а в том, что каждый рассказывает историю по-своему. В общем, мы нашли фотографию, но я тогда была слишком маленькая и ничего не помню о том времени… А потом Мэри начала рассказывать, и мне показалось, что я вспомнила, как она жила с нами, каждый вечер укутывала меня своей шалью, когда мы сидели в саду. Но действительно ли это мои воспоминания, или я просто хочу, чтобы так было? Гарантирую – моя мама все расскажет иначе. А если истинной правды нет, то тогда нам остается только слушать истории других людей, сопоставляя с собственными, и пытаться выудить из всего этого хоть какой-то смысл.

Симона усмехнулась.