У Кейти от страха ком встал в горле.

Мэри сказала:

– Хочешь сделать полезное дело – поставь чайник для этой бедняжки.

Ожидая, пока закипит чайник, Кейти наблюдала за мамой и бабушкой из кухни. Мэри гладила руку Кэролайн, сжимала пальцы, шептала на ухо ласковые слова. Но все без толку. Жизнь матери была разбита, и Мэри не могла ее склеить.

Кейти принесла чай. По лицу Кэролайн катились слезы. Может, надо было позвонить в службу спасения? Неотложка ведь приезжает к тем, кто не может перестать плакать?

Кейти протянула чашку Мэри. Та попробовала уговорить Кэролайн сделать глоток чаю, но она отказалась. Мэри поставила чашку на стол.

– Думаю, тебя надо обнять. – Она обхватила Кэролайн костлявыми руками и прижала к себе. – Так лучше?

Та, словно ребенок, прижалась к груди Мэри и закрыла глаза.

– Ну перестань, – ворковала старушка. – Ну хватит плакать, моя девочка.

Она гладила морщинистой рукой волосы Кэролайн снова и снова, будто хотела сделать из них кокон.

Кейти не могла на это смотреть. Она тихонько поднялась наверх, чтобы поговорить с Крисом и узнать, давно ли это продолжается, но брата в комнате не оказалось. Кейти позвонила ему, но он не ответил. Наверное, убежал, или же его куда-то послали. Ей вдруг стало мучительно не хватать Криса. Девушка вошла в комнату Мэри, закрыла дверь, села на кровать и еще раз набрала номер. На этот раз брат взял трубку.

– Что?

– Ты где?

– На улице.

– Я тебя не видела.

– Я на площадке, в футбол играю.

– А мама знает?

– Она сама велела мне уйти.

Итак, что бы ни случилось с матерью, она восприняла это как нечто жуткое, судя по тому, что готова была рисковать жизнью Криса, отправив его играть в футбол со здоровенными крепкими ребятами – с теми самыми, которые, по ее мнению, при первой же встрече с ее драгоценным сыночком должны были всучить ему наркотики или спиртное.

Кейти хотелось сказать: «Это я виновата в том, что мама плачет, Крис. Я сказала ей, какая я на самом деле».