Все советские организации, также военные и гражданские власти и граждане приглашаются оказывать ему надлежащее содействие при исполнении им служебных обязанностей.

Присвоенное тов. – вооружение зарегистрировано по списку за № – , револьвер системы – , № – , что подписью и приложением печати удостоверяется»[103].

Да, вместо сведений о «вооружении» – прочерки. Но отсюда не следует, что не доверяли Катаеву-младшему или же ему по службе оружие не полагалось. Ничего подобного быть не могло – в силу должностного статуса.

Причина здесь контекстом подсказана и документами подтверждена. Если удостоверение не содержит сведений о «вооружении», а в личном деле тому нет объяснений, значит, сотрудник просто не захотел получать регистрированное оружие. Такое случалось.

Регистрированное личное оружие – дополнительная ответственность. Его при инвентаризациях каждый раз требовали предъявлять, утеря же – вне зависимости от причины – влекла тщательное служебное расследование. И если признавали виновным, то увольнение с характеристикой, исключавшей карьеру в любом учреждении, было еще не худшим вариантом. Дело могло и до суда дойти.

Соответственно, опытные сыщики предпочитали обходиться без регистрированного оружия – если имели возможность получить иное. Тут особых трудностей не было.

В Одессе и каждом районном отделении угрозыска – специальные хранилища вещественных доказательств, где конфискованного оружия хватало, причем оно месяцами оставалось неучтенным, и взять чуть ли не «под честное слово», не говоря уж о расписке, было несложно. Тогда и при утере вопрос «неформально» решался.

Носить же нерегистрированное оружие сыщикам если и не разрешалось официально, то особо не возбранялось. Таким положение было до лета 1922 года, когда сменилось начальство губугрозыска[104].

Корреспондент Одукроста не был опытным сыщиком, но, похоже, милицейскую специфику понимал. Или осторожность проявил, свойственную многим бывшим арестантам. После чего выбирал оружие неоднократно и, так сказать, по вкусу, о чем свидетельствует расписка, датированная 6 октября 1922 года:

«Дана сия в том, что мною получен во временное пользование револьвер системы «кольт» за № 60379.

Уполномоченный угрозыска 1-го р-на Катаев»[105].

Документ этот содержится в одном из уголовных дел, переданных на хранение в ГАОО. Изъятое оружие принадлежало задержанному преступнику.

Но по расписке нельзя судить определенно, что за оружие взял Катаев-младший «во временное пользование». Ответ подсказывает контекст.

Слово «револьвер» тогда – обиходное родовое обозначение ручного огнестрельного оружия. Называли так весьма часто и автоматические пистолеты. Терминологическая путаница.