Но далее опять возникает загадка: на резолюции зачеркнуты слова «В приказ».
Но далее опять возникает загадка: на резолюции зачеркнуты слова «В приказ».Далее же – поперек текста предложения «Рабсилы» – новая резолюция. Другим почерком, и тоже краткая: «В личное дело».
Из контекста главы «Опродкомгуб» следует, вроде бы, что секретарь приобщил документ к личному делу Ильфа. Однако выше уже отмечалось: оно было изъято. Следовательно, не хранился там документ, цитируемый Александровым.
Вот и новая загадка: если опродкомгубовское личное дело Ильфа до сих пор не обнаружено, непонятно, откуда взят документ, воспроизведенный дочерью писателя.
Вот и новая загадка: если опродкомгубовское личное дело Ильфа до сих пор не обнаружено, непонятно, откуда взят документ, воспроизведенный дочерью писателя.Загадка несложная. Разгадка – в том личном деле, где документ ныне хранится[178].
Документ попал в опродкомгубовское личное дело упомянутой выше Файнзильбер, курьера хозяйственного отдела.
Документ попал в опродкомгубовское личное дело упомянутой выше Файнзильбер, курьера хозяйственного отдела.Коль скоро в главе «Опродкомгуб» нет упоминаний о личном деле Файнзильбер, не пришлось и объяснять читателям, как попало туда обращение «Рабсилы». Если документу не был задан вопрос, не понадобился и ответ.
Бывшая фельдшерица-акушерка не имела отношения к «учету литературных работников». Но опродкомгубовский секретарь вновь оказался вот таким рассеянным: его ввело в заблуждение сходство фамилий, потому опять положил документ не туда, куда было приказано.
Загадки, впрочем, не кончаются. Раз уж слова «В приказ» зачеркнуты на первой резолюции, значит, уход Ильфа из Опродкомгуба не обусловлен предложением «Рабсилы».
По документу, воспроизведенному дочерью Ильфа, нельзя судить определенно, был ли опродкомгубовский бухгалтер «откомандирован». Если да, так все равно неясно, куда и почему.
Отметим, что обращение «Рабсилы» должно было попасть в личное дело сотрудника, вне зависимости от того, продолжал ли он работать, «откомандирован» или уволен по какой-либо причине. Значит, документ, фотокопия которого приведена дочерью Ильфа, не объясняет, почему опродкомгубовский служащий стал губземотдельским.
На исходе августа 1921 года, подчеркнем, Ильф еще был сотрудником Опродкомгуба. А в сентябре – Губземотдела.
Значит, нужно выяснить, занимал ли Ильф должность «литературного работника» где-либо и если да, то как долго. Ведь именно для заполнения такой вакансии «Рабсила» и обращалась к опродкомгубовской комиссии.