Ну а «строгий гражданин» собрался описывать в романе именно «кустаря-баптиста», принятого за «стопроцентного пролетария». Так что современникам была вполне очевидна связь заглавия романа с часто цитировавшейся новомировской статьей.

Ильф и Петров окончательно скомпрометировали условного оппонента. Да еще и нарекли его «аллилуйщиком».

Подразумевалась соотнесенность с молитвенным хвалебным возгласом в православном богослужении. Церковнославянский эквивалент – «Слава Тебе, Боже».

В советском обиходе термин был политической характеристикой. «Аллилуйщиной» именовали тогда не славословия как таковые, а наивные или же злокозненные попытки заменить конкретные результаты предписанной деятельности – восторженными рассуждениями об «успехах социалистического строительства».

На это и намекают Ильф и Петров. Подразумевается, что наивный или же злокозненный оппонент и сам не выполняет партийное задание, и другим мешает. Сознательно ли пытается создать препятствия, нет ли, – уже не важно. Главное, что такая деятельность противоречит актуальной политической установке.

Авторы романа отметили, что полемика с противником сатиры – не выдумка. И далее заявили: если «строгий гражданин снова заявит, что сатира не должна быть смешной, – просить прокурора республики т. Крыленко привлечь упомянутого гражданина к уголовной ответственности по статье, карающей за головотяпство со взломом».

Намек был понятен современникам. Доля шутки и здесь невелика.

В служебной иерархии того времени «прокурор республики» – официальное именование служебного ранга, аналог досоветского чина. А еще так именовалась должность главы прокуратуры в союзной республике.

Упомянутый соавторами Н. В. Крыленко в 1928 году возглавил прокуратуру РСФСР, трех лет не минуло – союзный наркомат юстиции. При смене должностей официальный ранг не менялся: «прокурор республики».

Фамилия этого «прокурора республики» была тогда памятна. Крыленко – государственный обвинитель на показательных судебных процессах. Особую известность принесло ему «шахтинское дело». Затем – «процесс Промпартии» в ноябре – декабре 1930 года.

Группе инженеров инкриминировали тогда создании «Промышленной партии». Цель, конечно же, «вредительство». Подсудимые каялись, пресса же превозносила Крыленко.

Заявление о готовности обратиться к нему значимо в контексте «вредительских» процессов. Да, статью «головотяпство со взломом» не содержали кодексы, однако читателям-современникам намек был понятен.

Как известно, «головотяпы» – этноним, придуманный М. Е. Салтыковым-Щедриным. В «Истории одного города» сказано, что прозваны так «эти люди оттого, что имели привычку “тяпать” головами обо все, что бы ни встретилось на пути. Стена попадется – об стену тяпают, богу молиться начнут – об пол тяпают»[132].