Ответы подсказывает контекст. Фадеев тогда возглавлял «Красную новь». Потому имел право использовать редакционный бланк. Взял его со стола в своем кабинете «ответственного редактора», напечатал сам ответ авторам «Золотого теленка» или попросил машинистку это сделать и внес правку.

Примечательно же, что в соответствующей графе бланка нет исходящего номера документа. Если бы письмо было официальным, его полагалось бы регистрировать. Значит, оно частное.

Ильф и Петров обратились к Фадееву вне связи с «Красной новью». Оно и понятно: соавторы не там собирались печатать роман.

Ильф и Петров планировали, что книгу выпустит «ЗиФ» к завершению публикации в журнале «30 дней», как это было с первым романом дилогии. Даже договор заключили. Но тут началась реорганизация, – нэп в прошлом. Издательство было ликвидировано, подобно многим прочим, и прежние обязательства руководства утратили силу[145].

Пришлось Ильфу и Петрову иначе решать задачу книжного издания. Договаривались с издательством «Федерация».

Оно было задумано как издательство Федерации объединений советских писателей. ЦК ВКП (б) тогда планировал, что конкурирующие литературные группировки начнут совместную деятельность.

С этой целью формировалась и структура коллегиального руководства. Во главе издательства был Совет, куда входили представители организаций-учредителей. Из состава Совета выбиралось Исполнительное бюро – при соблюдении принципа равного представительства. Оно и назначало администраторов, курирующих выпуск продукции.

В состав Исполнительного бюро Совета «Федерации» входил Фадеев, а с ним авторы «Золотого теленка» давно приятельствовали. Он и в «Красную новь» приглашал их работать.

Ильф и Петров в «Красной нови» работать не стали, но приятельские отношения с Фадеевым сохранились. Его и попросили узнать, что мешает издательству выпустить роман, апробированный журнальной публикацией.

В качестве одного из руководителей издательства Фадеев не занимался непосредственно подготовкой книг к публикации. Не его уровень. Соответственно, Ильф и Петров передали давнему приятелю рукопись. Чтобы тот не обращался лишний раз к подчиненным, не привлекал их внимание к проблеме.

Фадеев и рассказал о результатах в письме. Обращение автора к адресатам характерно: «Дорогие товарищи Ильф и Петров!».

Характерен также оборот, предшествующий фадеевской подписи и дате. Вновь акцентировано дружелюбие: «С тов<арищеским> приветом…».

Фадеев, как положено функционеру, был осторожен даже в частной переписке. Он формально солидаризовался с цензорами. Реально же – дистанцировался от них, дважды акцентировав дружелюбие. К товарищам обращался, шутил. Пусть в шутку, но воспроизвел главлитовские аргументы. Если точнее, волинские, что и должны были угадать Ильф и Петров.