— Лучше бы ты сам убил меня. Ну чем я плоха? почему ты не хочешь прийти ко мне? У тебя есть другая… я знаю, я знаю… Убей меня.

— Нет, не убью — ты слишком еще хороша для этого.

— Ты меня больше не любишь.

***

Я помню чудное мгновенье: передо мной явилась ты…

Я вбирал в себя воздух, в котором мы только что вместе стояли, — я старался запомнить божественный запах его, я поднес зонт к лицу — он пах! — пах ее духами, и что–то таинственное чудилось мне в этом запахе: что–то от ладана или индийских курений, тяжелое что–то и что–то слишком похожее на серу…

Мимолетное виденье… когда б она знала, в какие безумства впадал я любя и что за жестокая пневмония для меня эта любовь! Любовь — сквозняк, знобящее дыхание потустороннего ветра, знойный суховей, поражающий прежде всего нашу грудь, а потом и голову нашу своим одуряющим жаром. Она тебя расщепляет, читатель, — надвое, и две половины твоего существа мечутся, ища соединения, — вот в чем смысл любовного безумия, в стремлении воссоединиться, как о том нам рассказывает и Аристофан в «Пире» Платона («во время чумы»). И ты не находишь себе места, читатель, — не находишь себе места, ибо местом твоего соединения являешься ты сам, и ты мечешься, безумец, пока наконец не соединишься на вершине своего безумия — в любимом существе. Здесь все кончается — ты выздоравливаешь.

Вот и Пушкин, кстати (мы все должны равняться на него), в письме к Соболевскому со свойственной ему точностью пишет: «Ты ничего не пишешь мне о 2100 р., мною тебе должных, а пишешь мне о m-me Kern, которую с помощью божией я на днях – – – –».

Какое пушкинское слово зашифровано здесь четырьмя черточками в академическом собрании сочинений Пушкина? — я в точности не знаю. Можно только предположить, что последняя буква этого слова — энергическое «б», а не вялое «л», и тогда первая буква будет — указывающее на некое совершенство «в». Не «о», с которым слово все равно бы кончилось на «б», но имело бы смысл «отделаться, отвертеться», что по отношению к «гению чистой красоты» было бы, согласитесь, не совсем уместно. Конечно «в», конечно совершенный вид, конечно твердое проникновение: съесть, выломать, вынудить, выдрать, выпороть, выколоть, выгнуть, выжрать — и, конечно, натужное «ы» в этом слове позднее должно перейти на высокое «е», чье пение вдруг оборвется внезапно…

Уже был вечер, прошел дождь, оставив на асфальте лужи. Мы шли мимо Моссовета, когда Софья, оборвав очередной свой рассказ, вдруг спросила:

— Пойдешь ко мне?

— Не могу, мне некогда.

— Пойдем, ну как тебя просить? Хочешь, я на колени перед тобой стану?