Во дворе Ута, закутанная в кожух и большой платок поверх убруса, беседовала с крупным осанистым мужчиной, обладателем реденькой, как у многих степняков, бородки и белой остроконечной шляпы с небольшими полями.

– Здесь горох, солод, просо, вяленая рыба, – показывал он на мешки в санях. – Сушеные грибы. Вон там – корчага масла, пусть твоя челядь берется за нее осторожнее… А, князь Ингорь! – завидев Ингвара, он поклонился. – Благодарю, что не погнушался выйти ко мне. Удели немного времени для беседы, прошу!

– Пойдем! – Ингвар махнул рукой в сторону избы.

Старик Гостята был не просто очень богат.

Отец его происходил из племени каваров, имевших наибольший вес в Хазарском каганате в прежние годы. В ходе борьбы за власть с подлинными хазарами они были изгнаны и осели в Киеве, который как раз в то время кагану подчиняться перестал. Гостята щедро помогал нуждающимся единоверцам и пользовался уважением. Едва ли он явился этим непроглядным зимним утром перед Колядой, чтобы снова жаловаться на погром трехмесячной давности.

В избе Гостята остановился на полпути от двери, Ингвар сел к столу. Нашел огрызок хлебной горбушки, стал рассеянно жевать. Да, припасы вышли, а людей кормить надо, со вчерашнего дня не евши никто…

Челядинка разводила огонь в очаге. Вошла Ута, за ней холоп нес мешок, другой – черный дружинный котел, помнящий сотни походных костров.

– Где здесь колодец? – спросила она у Ингвара.

– Пусть Радята с холопом сходит, он знает.

– Осмелюсь тебя спросить, – Гостята почтительно вытянул шею, – эта замечательная молодая женщина – тебе жена или сестра?

– Сестра? – Ингвар удивился. – Она мне свояченица… скоро будет.

– А! Прости. – Гостята снова поклонился. – Вы так схожи…

Ингвар озадаченно посмотрел на Уту и сообразил: да, можно так подумать. Они оба невысоки ростом, у обоих серые глаза и рыжеватые брови.

Хотя Ута казалась ему настолько тонкой, нежной и хрупкой, что смешно было равнять ее с собой.

– Так ты чего пришел? – Он вновь посмотрел на хазарина.

– Я пришел говорить о важном деле. О нет, вовсе не о том, что было осенью. Об этой неурядице мы давно позабыли. Мы твои друзья, князь Ингорь. Для нас очень важно, чтобы ты знал: мы, вся наша община – твои друзья. Я рад, что ты принял маленькое подношение в знак нашей дружбы. Конечно, это пустяки – немного муки, крупы и лука, и масла и рыбы… Мы ведь стремимся принадлежать к тем, кто дает, а не к тем, кто берет, дабы хлеб наш всегда был доступен каждому страннику и прохожему, а ты сейчас – еще почти странник, хотя дом твой рад приветствовать тебя под своей сенью…