Он слегка запутался и помолчал.

– Скажи, что тебе еще нужно, – гость оглядел голые стены, – или лучше пусть твоя сестра… свояченица скажет, чего бы ей хотелось для домашнего устройства, и все будет доставлено ей сегодня же и по самым умеренным ценам, будто моей собственной сестре! Любые припасы, какие можно достать в этой части света, утварь, посуда, ткани – все, что нужно для хорошего дома знатного человека! Впрочем, у тебя ведь скоро будет жена…

– Слушай, ты меня утомил! – Ингвар поморщился. – Я еще не жрамши. Чего ты хочешь?

– На наших уважаемых людей в городе клевещут. Распускают гнусные слухи… Будто бы это мы распускаем гнусные слухи. А мы этого не делали! Клянусь всемогущим богом, мы не те, кто клевещет, а те, кто предостерегает. Зачем мы будем клеветать на девушку, которую и не видели никогда? Откуда бы нам знать, кто что делал в такой дали от Киева? Разве мы выдаем себя за ясновидящих? Нет. Разве мы могли прочесть это в наших священных книгах? Тоже нет. Может, мы пили пиво с людьми Свенгельдова сына? Тоже нет! Значит, мы ничего не можем об этом знать. А раз мы ничего не знаем, зачем мы стали бы лгать? Нам и так хватает неприятностей. А ведь все, чего мы хотим, – это мир с киевскими жителями и дружба его владык. Совсем недавно мы понесли такой ущерб из-за разбойников, которые убили несчастного Леви бен Хануку и вынудили нас собрать шестьдесят ногат для уплаты его долга воеводе Свенгельду! Разве кто-то из нас хочет тоже оказаться в порубе с железом на ногах и на шее?

– Чего ты хочешь, я так и не понял. – Ингвар помотал головой, спросонья не в силах уловить смысл этой длинной речи.

– Он сказать хочет: его людей обвиняют, будто они распускают слухи, а они этого не делали, – пришла на помощь Ута, стоявшая возле очага.

– Благослови тебя бог, госпожа!

– Какие, йотуна мать, слухи?

– Я не могу сказать. Хочу лишь, чтобы ты знал: мы не причастны к ним так же, как… вот эти дети! – Гостята поклонился белым головкам на полатях. – А ведь тебе непременно скажут: это жиды. Поэтому я и побеспокоил тебя так рано, чтобы раньше наших клеветников сказать: мы невиновны! Мы твои друзья и ни в коем случае не станем…

Ингвар закрыл глаза, глубоко вдохнул.

Он знал, что горячность не доводит до добра, и не хотел, едва приехав в Киев на собственную свадьбу, опять начинать с драки, разбирательств, возмещений убытков и прочей хлопотни.

– В чем дело? – спросил он, стараясь придать голосу мягкость и задушевность. – Обещаю, что не трону тебя и даже постараюсь не обвинять вас, если вы не виноваты.