– Да кто людям горла рвет и кровь пьет? Оборотень, волколака.

– Это то, что ульвхеднар? – блеснул познаниями варяжской речи Колошка.

– Ну… – Бьярки почесал в затылке. – Нет, не то. Ульвхеднары – волчеголовые – только в бою себя зверем ощущают. А так, чтобы ночью по улицам ходить и людей грызть – нет, это не те. Это вупырь…

– Ой! – Я содрогнулась и прижала к себе восьмилетнюю Живлянку, которая держала на коленях полуторагодовалого Уляшу. – Да что ты! Откуда здесь такое может взяться?

– Ну, откуда… – Бьярки покрутил головой. – Вон, люди-то болтают…

– Что болтают? – Я подошла ближе.

– Что это князь нахреначил на нашу голову! – брякнул Бьярки.

В выражениях он не стеснялся, и это я знала с первой давней встречи.

– Да как же князь может быть виноват?

– А так. Говорят, боги недовольны. Давно богатых даров не получали и жертв хороших. А чтобы их добыть, надо в поход идти. А князь не хочет. Вон, в полюдье ходил, прочих князей и великих бояр повидал. И что? Хоть кого он звал с собой на греков? Приказывал челны долбить, паруса ткать, съестной припас запасать, канаты крутить? Люди-то с ним ходили, все знают. Князь и не думает про поход. А боги гневаются.

– Сжечь его надо сегодня же! – сквозь кашель выговорила Держана. – Холопа того, с перегрызенным горлом. Не то сам ночью встанет и еще кого заест. А коли поведутся упыри, то жди больших бед: мор пойдет на людей и скотину. Это я верно знаю. Поди, скажи Ждивою. Пусть сейчас же вывезут его от города подальше и сожгут. Там же пусть зароют, а сверху печную утварь какую положат – так вернее. Поди, поди!

Я взяла со стола пустой горшок, переставила к печи.

У меня дрожали руки.

Уж кто-кто, а я преотлично знала, о чем уже давно идут постоянные разговоры в гриднице Свенгельда.

У нас в доме было, пожалуй, главное гнездо этой смуты. Все хотели в поход, и здесь, не скрываясь, осуждали князя. Собрать поход на греков – дело непростое, в один день не управиться. На договора с другими князьями и воеводами, обсуждение всех условий, подготовку и сбор войска мог уйти не один год. И если до истечения срока договора оставалось три года – самое время приступать.

К нам нередко заходил Ингвар, и тогда они по полночи толковали: Свенгельд, Мистина, Ингвар, старые варяги, братья Гордизоровичи, Острогляд, хазарин Себенег, боярин Дорогожа. Обсуждали, кто из прочих князей пойдет в поход и сколько лодей и копий даст. Упиралось все в одно: кинуть клич о сборе войска должен был киевский князь. Пока он этого не делал, все смотрели на Ингвара как на вождя будущего похода.