– Как это? – не понял Ингвар.

Перед ним сидела не мать – но королева, для которой судьба державы важнее судеб ее детей.

– У меня есть другая пара с теми же правами, что и у вас. Это твой брат Тородд – наследник Ульва, и его жена Берислава – племянница Олега киевского и Воислава плесковского. Если ты не станешь вновь мужем своей княгини, на киевском столе окажутся Тородд и Берислава. Я сама помогу им попасть туда.

Ошеломленный Ингвар смотрел в глаза этой гордой и уверенной женщины. И понимал: для нее он не сын, а лишь орудие для утверждения славы рода. И окажись он непригодным – она заменит его на другое.

– Но ты сама обещала помочь мне… дать мне денег на войско…

– И я это сделаю. Мы наймем людей и соберем войско, чтобы отвоевать Кенугард назад. Но ты не сможешь в нем править без Эльги. Она – твое право, и это право нельзя раздобыть силой. И если ты, вытеснив из Киева соперников-мужчин, не вернешь себе ее дружбу – все окажется бесполезно. Тогда в Кенугарде сядет тот князь нашего рода, что еще не поссорился со своей женой из Олегова рода. Ты понял меня?

– Д-да… нет… – У Ингвара шла кругом голова и путались мысли.

– Ты поймешь, когда немного подумаешь. А если не поймешь сам, – Сванхейд встала, давая и ему знак подняться, – обратись к своему побратиму. Он подтвердит тебе, что я права. Если он и приобрел дружбу твоей жены-княгини, отнять твое происхождение и наследственное право он не в силах. И в том счастье твое.

* * *

Заехав так далеко на север, в Киев князь сумел вернуться только весной, по воде. Ледоход он пережидал в Свинческе на Верхнем Днепре – на северном языке это место называлось Сюрнес, – в древнем гнезде кривичей-смолян. Несколько лет назад власть над ними захватил Сверкер, воевода-варяг, женатый на дочери смолянского князя Ведомила. Сверкер родился здесь, но его родители происходили из северных стран: отец состоял в родстве с конунгом свеев Бьёрном, а мать приходилась дочерью самому Харальду Прекрасноволосому. Сейчас это была уже старуха, однако такая же уверенная и властная, как Сванхейд, и Ингвар глядел на Сверкера не без тайного понимания. Их роднило и другое: пришелец в своей волости, Сверкер получил права на власть вместе с женой. Но не по соглашению с ее родом, а перебив этот род начисто. Положение его в земле днепровских кривичей еще оставалось непрочным, поэтому он был рад дружить с киевским князем, но помочь войском для нового похода на греков не обещал. Ингвару приходилось самому созывать окрестных старейшин на пиры, расписывать чудеса и богатства Греческого царства, услаждать пением Бояна и созерцанием красоты Огняны-Марии. И вот здесь, где Эльгу никто не знал, женитьба на болгарыне, пожалуй, сослужила ему добрую службу. Глядя на молодую женщину такой необычной и привлекательной внешности, раздобытую киевским князем в походе, многие и отроки, да и отцы прикидывали в уме: может, оно и неплохо сходить туда, где такие девки водятся…