— А можно ли печатать целые книги? Это было бы замечательно.

— Монсеньор, этого я не знаю. Должен ли я выяснить это? Мне знаком один литейщик, который, пожалуй, сможет отлить буквенные шрифты.

— А чем он занимается сейчас?

— Отливает полые ядра.

— Что ж... Я полагаю, что ядра важнее, — решил Людовик.

За эти несколько мирных, но беспокойных для Людовика лет Шарлотта вступила в пору цветущей юности, молодой Жан Леклерк вырос и стал проявлять больший интерес к искусству владения мечом, нежели к инженерному делу; а колесо истории продолжало оставлять свой кровавый след в Европе и Азии, но пощадило среди бурь и битв маленькое Дофине. Король венгерский Ладислав был отравлен в своей темнице. Исчерпав последние силы, пал под ударами турок Константинополь. Внутреннее брожение в Англии вылилось в конце концов в открытую войну Белой и Алой розы. Началась она исключительно ожесточённо, и, по всем признакам, должна была продлиться много лет.

Как и всякий добрый француз, Людовик был рад тому, что извечные враги его отечества погрузились в междоусобную распрю и не смогут больше причинять вреда Франции. Его страна могла теперь спокойно зализывать вековые раны, наслаждаясь благословенным миром и тишиной. Хорошо ещё было бы извлечь для себя урок из опустошительной гражданской войны, кипящей по ту сторону Ла-Манша. Однако Людовик не верил, что Франция запомнит этот урок. Куда легче было предположить, что король Карл теперь, когда его войска бездействуют, когда у него развязаны руки, обрушит всю мощь своего удара на Дофине при полной поддержке и одобрении своего совета. Карл всегда считал, что его ветеранов нельзя оставлять без дела. Людовик подумал о «мясниках», которых он сам когда-то водил в Швейцарию и на Рейн, и теперь их будет ещё больше. И на сей раз их поведут на него.

Долгие годы кропотливого труда будут в одночасье перечёркнуты, все его реформы в Дофине отменены, все силы, разбуженные им к жизни и приведённые в движение, повёрнуты вспять. Его мысленному взору представились разрушенные дороги, срытые замки, горящие леса. Крестьян, сохранивших ему верность, просто вырежут. Они этого не заслужили. И никакие уловки, никакое ложное сообщение о бунте на сей раз не поможет. И ему вряд ли удастся угрозами или мольбами убедить Людовико снова прийти на помощь. Три года назад шансы на успех были довольно призрачными. Сегодня всякое сопротивление оказалось бы совершенно безнадёжным, и Людовико это понимал. Обращаться за поддержкой к императору тоже было бесполезно, даже если бы Людовик решился вовлечь Францию в новую большую войну.