— Я поскачу назад, Шарлотта. Графиня в одиночестве, будет хорошо, если ты составишь ей компанию. Высокородной даме не пристало скакать одной, хотя в Бургундии все так и поступают.

— В Савойе тоже так поступают.

— Мы не в Савойе, моя дорогая, мы во Франции, и ты — королева этой страны.

Но Людовик как всегда выдавал желаемое за действительность. Долина Соммы не принадлежала Франции. Не принадлежала ей и гряда холмов, которая могла послужить грозной преградой для наступающих войск. И граф Карл отнюдь не желал уступать её. Для Бургундии потерять эти земли было бы всё равно что для осаждённых осушить крепостной ров и тем самым позволить врагу захватить внешние укрепления замка.

Итак, Людовик поравнялся с герцогом Филиппом. Тот испытывал истинное наслаждение от величественного шествия, конечной целью которого была торжественная церемония коронования нового монарха с последующим грандиозным празднеством. На нём был новый камзол, богато расшитый французскими лилиями и бургундскими львами. Сверкающий драгоценными камнями герцогский венец стоил, по подсчётам Людовика, дороже короны Карла Великого, которую вскоре возложат на его собственную голову. Невежественные жители этой пограничной области толпами собирались вдоль дороги и, видя блеск одеяний и царственную осанку Филиппа, думали, что перед ними — французский король. Они воодушевлённо кричали «Vive le Roil!», что заставило графа Карла хмурить брови, самого герцога — добродушно усмехаться, а Людовика бормотать про себя: «Подождите же, подождите, я покажу вам, кто здесь на самом деле король!»

— Теперь вы сами убедились, — заметил Людовик, — что ваша слава не достигла этой Богом забытой провинции. Этим людям невдомёк даже, кто вы.

— Меня это не огорчает, — был ответ, — ей Богу, я предпочитаю, чтоб меня принимали за короля. В том, что они меня не знают, нет их вины. Я не был в этих местах с... боже мой, Карл, с каких же пор?

— Несомненно, с весьма давних.

— Как давно это было, Комин? Вы всегда помните такие вещи.

— Последний раз ваша светлость почтили своим посещением эти края в тридцать пятом году, когда в обмен на разрыв союза с Англией покойный король Карл уступил вам французские города Руайе, Мондидье, Перонн, Амьен, Пон-Реми...

— В общем, весь участок реки отсюда до Абвиля, — нетерпеливо перебил граф Карл.

— Ах да, теперь вспомнил — Арраский договор, в тот год, когда умер английский главнокомандующий Бедфорд. После его смерти не было никакого смысла поддерживать союз с Англией. К тому же эти англичане сожгли Жанну д’Арк — бедное очаровательное создание. Тогда я выступил на стороне твоего отца и сделал его королём. Да, Людовик, я сделал Карла VII королём Франции, я — твой старый дядя Бургундия. И на его коронацию я тоже приезжал.