В этот раз Людовик, однако, не стал объезжать провинции и излечивать страждущих прикосновением. Его сердце обливалось кровью, он чувствовал, что над ним тяготеет проклятие. Принцесса не родилась горбуньей, но её бедная маленькая спинка была безнадёжно искривлена, и несчастный отец знал, что на всю жизнь она останется сутулой и убогой. Бог не одарил красотою Анну, Жанну он поразил уродством.
— Это у неё из-за суставов, Оливье, как у тебя?
— Да, ваше величество, но мои гораздо хуже.
— Будет ли боль мучить её, как тебя, всю жизнь, не утихая ни на миг?
— Я так не думаю, ваше величество. Она не слишком кричит в колыбели.
Герцог Беррийский, глыбообразный, большеголовый брат короля, в младенчестве тоже вёл себя тихо.
— Скажи королеве, что принцесса Жанна избавится от своего недуга, когда вырастет.
— Повинуюсь, ваше величество. Но она не избавится.
— Скажи, как я велю.
Пусть поднимется волна протеста — Людовик предвидел её, но однажды он сделает что-нибудь для лучшего обучения врачей во Франции. Почему доктора, словно воры, должны ночью рыскать по кладбищам и осквернять могилы, чтобы на трупах изучать анатомию человеческого тела? Почему?
Так, семейным несчастьем закончился для французского монарха год 1464-й, год, в который он столько достиг.
Год 1465-й начался с секретного послания от графа де Сен-Поля — Людовик счёл, что его содержание стоит жезла коннетабля.
То, о чём говорилось в письме, грозило Франции многими бедствиями, но король был предупреждён.
Глава 39
В скором времени графиня Шароле скончалась, а дряхлость герцога Филиппа развилась настолько, что затронула и голову, в каковом положении он не способен был больше повелевать страной. Сердце в его груди ещё билось, но сам он удалился от людей в тот сумеречный мир, который так далёк от реальности и ведом только тому, кто живёт в нём, и старик каждое утро отправлялся в призрачные крестовые походы, из которых каждый вечер возвращался с победой. Сен-Поль посылал Людовику регулярные отчёты о его болезни, закончившейся в один прекрасный день так, как она неизбежно должна была закончиться.
12 апреля, в пятницу — день, перед которым Людовик всю жизнь испытывал суеверный страх, — был принят акт о регентском правлении. Его подписывали все вассалы Бургундского дома, подписал граф Карл, подписал и герцог Филипп, полагая, что перед ним — сообщение о взятии Иерусалима. И с этого момента граф Карл Безрассудный превратился в герцога Карла Смелого, владыку Бургундии.