Затем вспомнили, что Фавр Везуа поймал, сам приготовил большущую рыбу и подал её к столу Карла Гиеньского и его любовницы. Это случилось за месяц до её смерти.
Послышались истерические крики: «Отравление!» Незадачливый раздатчик милостыни был брошен в тюрьму. На следующее утро его нашли задушенным в камере.
В Бургундии герцог Карл поднял крик о братоубийстве, но король Эдуард со всей своей британской флегматичностью заявил, что ему неизвестен такой яд, который через месяц убивает женщину, а мужчину — и того более, за восемь месяцев. Король Эдуард был знаком с хаосом и беспорядком достаточно близко. Из неразберихи, которая наступила после смерти брата короля, он понял, что ни одной французской коалиции и ни одному французскому феодалу доверять нельзя. Не подошло ещё время для вторжения на континент. Он вернулся к заботам об объединении своего государства.
Одни за другим восставшие вассалы Людовика покидали Бордо, расставались друг с другом и разъезжались по поместьям. Теперь не существовало королевской овцы, с которой можно было бы стричь шерсть. Остался только ужасный король-паук.
Единственная вещь, которая могла разбить коалицию, свершилась. Испуганная Европа могла только предполагать, каким образом Людовик смог подстроить смерть своего брата, но то, что он был ответствен за эту смерть, такую удачную для него, так ему необходимую, не подвергали сомнению ни враги, ни друзья. Все заметили, что внешне он очень постарел.
Карл Бургундский объявил войну в одиночку.
Глава 49
Это была война, но война лишь на одном фронте, со стороны Бургундии, а не кольцо окружения, которого так боялся король.
Герцог Карл Бургундский издал исторический манифест, в котором речь шла о давних временах, о смерти Карла VII, и Людовик обвинялся в его отравлении, хотя все знали, что в этот момент Людовик был в Бургундии. Далее говорилось о том, что Людовик пытался и его самого, Карла Бургундского, отравить в Перонне, хотя всем было известно, что Людовик был там один и сам угодил в тюрьму. А теперь, гласил манифест, король-паук с помощью ядов, колдовства, заклинаний и дьявольских чар навлёк смерть на своего брата в Гиени.
— Он слишком много валит на меня, — сказал Людовик, с отвращением читая копию манифеста. — Это писал не Филипп де Комин. Он сделал бы это тоньше. Люди охотно поверят в одну большую ложь, но не в кучу мелких, которые выдаёт путаница в объяснении целей.
Людовик удивился тому, как такой глупый манифест мог родиться в бургундской канцелярии. Возможно, из-за неисправимого дурного характера герцога Карла. Герцог всерьёз поклялся отомстить за смерть своего союзника и обречь всю Францию огню и мечу.