Он подал сигнал, который Шарлотта даже и не заметила, и тут же их окружила стража. Да, в саду было ещё больше народа, чем она думала. Теперь она была рада этому. Оливье ле Дэм растянул свой плащ, и они уложили в него тело короля.

— Осторожней! — прикрикивал Оливье. — Осторожней, ради Бога, а то я вас всех упрячу за решётку. — Они знали, что он мог сделать это.

— Пожалуйста, будьте аккуратней! — просила Шарлотта.

Оливье взял две пики у стражников и умело, как швея, пропустил их через толстый бархат. Теперь их можно было использовать как ручки импровизированных носилок. Они осторожно понесли короля к замку.

После этого глубокий покров тайны и мрака окружил Плесси-ле-Тур. Послов из Нидерландов встречал Филипп де Комин, который выслушивал их жалобы на то, что торговля во Фландрии уничтожена и что необходима помощь короля против Максимилиана, которого они винили во всех бедах. Филипп де Комин отвечал, что король, несомненно, рассмотрит этот вопрос. Также приезжали послы и от Марии, доставившие во дворец прошение королю. Она обращалась к нему как к кузену и просила помощи против своих восставших подданных. Филипп им ответил, что король изучит этот вопрос на предмет удовлетворения её прошения.

Итак, хотя Людовик лежал беспомощным, парализованным и безмолвным, его политика постоянно осуществлялась. Его враги уничтожали друг друга, друзья сражались вместо него в битвах.

Преданный круг близких людей хранил тайну. Но никто не мог положить конец слухам, которые возникли сразу же после того, как король перестал появляться на публике. Оливье ле Дэм же искал одного цирюльника, у которого он купил для короля пинту человеческой крови, общепринятого средства для восстановления сил. Кровь можно было законным путём купить у любого цирюльника, те получали её прямо от пациентов при лечении многих болезней. Узнав, что это был Оливье, тот лекарь сбежал, испугавшись расправы. Но, наверное, он распустил слухи, и имя короля было опорочено. Многие люди верили, что король, устав носить человеческое тело, превратился в огромного паука. Другие же шептались в тавернах и за вечерней выпивкой о том, что король был летучей мышью-вампиром. Это казалось вероятнее всего. Даже профессора в университете, работавшие над Сводом законов, а они-то уж были наименее суеверны, спрашивали, почему король боится показаться на глаза, если он жив.

Уже год ответа не было. Слухи распространялись повсюду.

Наконец, Филипп де Комин сказал королю:

— Мне пришлось распустить посредством своих людей слух о том, что вы немного нездоровы.