25 мая

Я так надеялась, что с появлением малышей К. придет в себя. Увидит, что его страхи были беспочвенными. Что я люблю его, люблю наших детей, что я никуда не собираюсь уходить. Казалось бы, самое страшное позади, роды прошли прекрасно, насколько это возможно для моего случая, и значит, впереди нас ждет только счастье. Такое, какого мы оба хотели, – в тишине и покое, в простой размеренной жизни. Но К. стал еще более мрачным и подозрительным. Еще более… неуравновешенным. Его ничего не радует, напротив…

Я должна признаться в этом хотя бы самой себе: я боюсь, когда он подходит к детям. Чаще всего я просыпаюсь не от их плача, а от какого-то предчувствия беды. От внутреннего ужаса. Или я просто схожу с ума? Буду честна с самой собой. Я не отхожу от детей ни на шаг, я устала, я не высыпаюсь. Однажды мне даже померещилось совсем странное. Б. как-то подарил мне свою книгу, подписав ее «Милой Беатрис с любовью», и эта надпись еще тогда вывела К. из себя. И вот теперь я хотела взять книгу при К. Он как раз вернулся после общения с Л., был на взводе, как обычно случается после их встреч. Книга лежала на столе, я протянула руку, и тут она словно отлетела от меня и упала на пол. Думаю, конечно, что мне это лишь показалось, что я просто как-то неловко к ней потянулась. И все же. К. столько говорил о возможностях, про которые ему постоянно твердит Л., что я действительно испугалась, будто это он сам в ярости отбросил книгу. Но как? Не силой же мысли. Смешно… Л. просто манипулирует его неуверенностью в себе и склонностью к мистике. И, скорее, это уже не смешно, а страшно. Да, мне страшно. Меня до дрожи пугает их дом в лесу, их непонятные встречи. Б., кажется, совсем не может на это повлиять. К. скрывает от него, не рассказывает правды, а тот со своей философией и принципами невмешательства и ненасилия предпочитает не настаивать. «Каждый выбирает свой путь», – так сказал мне Б.