31 мая

Я больше не могу. Я должна действовать. Ради детей.

Но как, во имя всего святого? Я еще не восстановилась после родов, врач говорит, что разошлись какие-то кости (естественно при двойне), так что мне нужен покой, меньше движений. Я и сама чувствую, что с трудом хожу, больно наклоняться. Так бы я уже бежала, взяв детей, а потом смогла бы вызволить и К. А теперь… Нет, я найду выход!

2 июня

Я нашла старый фотоаппарат К., который он считает сломанным и не пользуется, и тайком отнесла в ремонт. Теперь буду фотографировать свой дневник, а листы уничтожать. Прятать фотоаппарат каждый раз в ту коробку в лаборатории, чтобы никто ничего не заподозрил.

Я уверена, что Л. копается в наших личных вещах. У меня нет доказательств, но… я уже не чувствую себя в безопасности в собственном доме. Хожу, вечно оглядываясь, боясь, что за мной следят. Везде его присутствие, эта страшная темная тень, отравляющая мою жизнь. Он забрал не только К, он хочет забрать и меня, и детей. Можно подумать, что я преувеличиваю. Но вчера, например, дневник лежал не так, как я его оставила. Хотя я запираю его в ящик стола, а ключ ношу на цепочке на груди. Но когда я открыла ящик, дневник был сдвинут. Я в этом уверена. Я не сумасшедшая. ТФ тоже считает, что Л. опасен. А у меня ощущение, словно он душит нашу семью. Невидимая рука сжимает пальцы, и я задыхаюсь…