Алис нахмурилась. Все это действительно выглядело как записи сходящей с ума женщины. И все же… Кто-то переклеил фотографии в альбоме. И едва ли это был ее муж.
4 июня Я попросила о помощи М.М. Попросила узнать об Л.: где он живет, как работает. О его прошлом. Он словно человек-тень: я ничего о нем не знаю, а он знает обо мне и К. все. Вплоть до того, как мне нравится заниматься любовью. Это омерзительно. Но К. рассказывает ему абсолютно все. Считает важным делиться каждой мыслью. Я должна хотя бы представлять, что за человек Л., мне кажется, он скрывает какие-то свои жуткие тайны. Он страшный человек. Я чувствую, вижу… Не знаю, что мне даст возможность заглянуть в его прошлое. К. все равно мне не поверит.
* * *
– Отчет пришлем вечером.
Марк кивнул и вдруг осознал, что не вслушивался в слова эксперта. Заглянул в свой блокнот – там были какие-то невнятные каракули.
Да чтоб тебя! Он потер лицо, сунул руку в карман, нащупал нить и намотал на палец. Только бы не началось. Только не новый блэкаут. Но его словно несло в черноту: от усталости, от нервного перенапряжения, от всего, что накопилось за эти дни. Черная волна, набирающая силу, готовилась его поглотить.
«Вам нельзя волноваться», – так говорили все врачи, не способные его вылечить.
Разумеется, такое не лечится, такое вообще не исследовано, так что проще заблокировать, закрыть в коробке, в клетке из таблеток, из предписаний врачей, замуровать там, засунуть в те самые рамки, куда всю жизнь пытались впихнуть это несуразное чудовище.