— Поезжай туда.

* * *

Милена появилась в два часа ночи. Леонид заснул одетым, при свете. Он услышал тихий стук в дверь, открыл и не сразу осознал, что на пороге стоит улыбающаяся Милена. Она бросилась к нему в объятия.

Ближе к полудню, когда Леонид не вышел к завтраку, второй пилот забеспокоился и решил выяснить, в чем дело. Взлохмаченный, завернувшийся в простыню Леонид выглядел выпавшим из времени и пространства. Через приоткрытую дверь Сергей заметил изящную ножку, услышал женский голос: «What happens, darling?»[135] — и понял, что товарищ вряд ли отправится на экскурсию в Тауэр.

На обратном пути в кабине царила веселая атмосфера. Все уже знали, почему, летя в Лондон, командир был в таком нетерпении и почему явился на посадку последним, но никого это не волновало. МГБ, как водится, поставили в известность, но у вездесущего министерства не нашлось возражений. Герой Советского Союза имел право развлекаться, как захочет. Рутинное расследование, затеянное военным атташе посольства, спустя рукава провел перегруженный делами агент. Француженка Милена Рейнольдс, урожденная Жирар, бывшая супруга главы страховой компании в Сити, не представляла никакой опасности. О причинах расставания Милены с мужем выяснить ничего не удалось, как и о ее недавнем возвращении в «Эр Франс». Ни Милена, ни Леонид не имели доступа к секретной информации, и дело закрыли, тем более что у Леонида имелись высокопоставленные покровители.

Они встречались раз в неделю. Леонид ждал Милену в зале прилетов аэропорта Хитроу. Почтовый самолет «DC-3» приземлялся поздно ночью. Милене удалось уговорить экипаж брать ее на борт, хотя правила компании строго запрещали перевозить пассажиров. Но разве мог командир воздушного судна устоять перед взглядом прекрасных глаз Милены? Она умела просить… В полете Милена сидела на железной откидной скамеечке или на мешках с корреспонденцией. Со временем встреча на летном поле стала обычным делом, нарушить ритуал мог только туман.

Иногда погода вмешивалась в планы любовников, оставляя им мало времени на общение, и тогда они оставались в здании аэропорта, сидели, держась за руки, и разговаривали. Расставаясь, Леонид и Милена всякий раз испытывали боль и страх: оба понимали, что могут больше не увидеться. Милена занимала все мысли Леонида. Такое с ним случилось впервые. Он день и ночь думал о любимой женщине, говорил с ней, улыбался, ласкал… на расстоянии в три тысячи километров. С ней происходило то же самое. Она сняла маленький домик в Хаунслоу, где они с Леонидом проводили по двое суток, не вылезая из постели, разве что выходили погулять в каком-нибудь лондонском парке. Милена любила Гринвич, ей нравились вековые кедры и ручные белки, бравшие орехи с ладони. Однажды она повела Леонида в Британский музей, но ему там не понравилось, в музеях он скучал.