— Как тебе бисквиты моей мамы?

Я рухнул на скамейку.

— Тебе не следовало приходить, Камилла. Лучше бы я сейчас бегал.

Камилла села рядом, взяла мою руку и как-то странно посмотрела:

— Я люблю тебя, Мишель. Только тебя. Я думаю о тебе днем и ночью. Каждую минуту. Это невыносимая мука. Я так больше не могу. Я хочу жить с тобой, остаться с тобой, никогда не покидать тебя.

— Я тоже.

— Мы с тобой очень близки, понимаешь?

— Так почему ты пропала на целых две недели? Мне было ужасно плохо.

— Я писала тебе по два письма в день.

— Я не получил ни одного.

— Я их не отсылала.

— Тогда зачем вернулась?

— Это сильнее меня.

— Не уезжай, Камилла, мы что-нибудь придумаем.

— Не могу, Мишель. Мне шестнадцать. Я вынуждена последовать за родителями. Иного выхода нет. Я в ловушке.

— Я готов уехать с тобой.

— Это невозможно. Твои родители тебя не отпустят, мои не захотят взять тебя с нами в Израиль.

— Ну так давай сбежим. Все равно куда. Ты же сама предлагала. Я знаю, куда мы можем отправиться. Там никто нас не найдет.

— Погоди, Мишель. Скажи, ты меня любишь?

— К чему этот вопрос? Ты во мне сомневаешься?