— Что с вами стряслось? — спросил тот, что постарше.

— Упал с лестницы, — слабым голосом произнес Саша.

Санитар недоверчиво скривился:

— Сейчас позову дежурного интерна.

— Ничего им не говорите, Мишель. Вы нашли меня на улице. Мы не знакомы.

— Как скажете, Саша.

— Так будет лучше. Пусть меня подлатают, но не оперируют.

— Давайте дождемся врача и послушаем, что он скажет.

Появился человек в белом халате, бросил на меня недовольный взгляд и начал ощупывать больного. Саша вскрикнул от боли. Врач осторожно, как слепец, обследовал каждый сантиметр кожи на лице своего пациента.

— Я не хочу операции!

— Успокойтесь, мсье, для начала мы сделаем снимок, это не больно.

Санитар увез каталку, и я сел, почувствовав, что устал до рвоты и могу упасть. Полицейские и пожарные то и дело доставляли в отделение искалеченных, окровавленных людей и отправлялись нести службу дальше, оставляя после себя запах страха. Так пахнут те, кого Судьба решила пощадить, но напугала, показав чужую смерть или боль. Четыре года назад я вот так же сидел в приемном отделении и сходил с ума, не зная, откачают Сесиль или нет. Где она сейчас? Думает ли иногда обо мне? Как бы я хотел, чтобы она оказалась сейчас рядом и взяла меня за руку! Увидимся ли мы когда-нибудь снова? Может, ее тогда лечил тот же врач, который занимается сейчас Сашей? Камилла наверняка сказала бы, что это знак свыше, что я должен был тут оказаться, ибо так хотели звезды. Будь она здесь, я бы крикнул ей в лицо, что никакого предназначения не существует. Просто я живу в этом проклятом квартале и с моими друзьями все время что-то случается. Я расплакался. Как ребенок. Или как дурак. Единственным преимуществом пребывания в этой юдоли скорби было полное равнодушие людей друг к другу.

Я снова увидел Сашу примерно через час. На него надели зеленую пижаму и накрыли серым одеялом. Каталку поставили в коридоре, и мне все время приходилось отодвигать ее, чтобы дать проехать другим пациентам.

— Что они сказали?

— Отвернитесь от меня и не дергайтесь.

Сашино лицо очистили от крови и промыли раствором арники. Он попытался сесть, но боль в избитом теле оказалась слишком сильной. Дышал Саша коротко и затрудненно, голос звучал гортанно.

— Я должен отсюда уйти, Мишель. И вы мне поможете.

— Нельзя этого делать!

— Они не имеют права держать меня тут против моей воли.

— Вы даже идти не можете! Что вы собираетесь делать?