“Это” оказалось салфеткой. Салли развернул ее и в свете левой фары “камаро” прочел нацарапанное: “Истинно говорю тебе, на этот раз тебе кранты ныне, присно и во веки веков”.

Салли скомкал салфетку, отшвырнул.

– Не очень-то он заботится выстроить тактику защиты.

– Его бы в Верховный суд. Экспертные заключения на салфетках. Зачем ты вообще ударил копа, что на тебя нашло?

– Тогда мне это казалось чертовски хорошей идеей.

Салли вздохнул и вкратце рассказал Карлу о случившемся.

– Он достал пистолет? – не поверил Карл.

– Не только достал – навел на меня, мудак такой.

– Вряд ли тебе поверят, если, конечно, у тебя нет свидетелей.

– Если свидетелей не было, значит, я его не бил, – сказал Салли. – Но там был мой сын.

– Это уже что-то, – заметил Карл, – но лучше, конечно, если бы нашелся свидетель, не готовый врать ради твоего спасения.

– Да и Питер едва ли станет, – признал Салли.

– Честный человек, да?

– Чего не знаю, того не знаю. Но не настолько он меня любит, чтобы ради меня врать.

Карл задумчиво затянулся сигаретой.

– А знаешь, почему так?

Едва он это сказал, как Салли догадался, что Карл очень зол. Значит, они могут всерьез поссориться. После прошлой ссоры Салли не разговаривал с Карлом четыре месяца.

– Потому что я такой везучий?

– Фигня, – ответил Карл. – Ты знаешь, почему с тобой происходит такое. Потому что тебе надо круглосуточно ко всем цепляться. Потому что тебя, черт подери, ничем не унять.

– Ах вот оно что, – сказал Салли.