– Мне так осточертело в «Уорт Миллс», что я уже согласен ехать куда угодно, – признался Пикколо.
– Это ты зря. Похоже, мы тут не единственные заключенные, – заметил Саваттини, поднимаясь по трапу. –
На втором ярусе, за колючей проволокой, можно было разглядеть немецких военнопленных. Они сверлили глазами поднимающихся на борт итальянцев. Вскоре вновь прибывшие начали перешептываться, возмущаясь, что итальянских шотландцев, верных британских подданных, приравнивают к нацистам.
– Для нас даже не нашлось отдельного корабля, – обреченно произнес Матиуцци. – Нам придется плыть с немецкими подонками.
– Отвезти нас на Британские острова могли и на чем-то размером поменьше, – заметил Пикколо.
– Эта старушка в свое время была красавицей! – воскликнул Саваттини, оказавшись на корабле. Как бы их ни пытались спрятать, следы былой роскоши лайнера бросались в глаза – представительные широкие палубы и коридоры, элегантный корпус, изящная мачта.
– Колючая проволока ей точно красоты не прибавила, – вздохнул Матиуцци.
Британские солдаты стояли по обе стороны вестибюля главной палубы, держа винтовки наготове. Заключенные выстраивались между ними и гуськом шли на корму, к лестнице, ведущей вниз, к их каютам.
– Итальяшки вниз, – рявкнул второй помощник капитана. – Падре, отойдите в сторону и ждите.
Фракасси исполнил приказ.
– Итальянцы, конечно, путешествуют в третьем классе, – пошутил Антика, спускаясь по узкому трапу вниз, где находились котельное отделение, угольный бункер и матросские кубрики. Вокруг становилось все жарче. По коридору разносился запах машинного масла и горящего в топке угля.
Саваттини завел друзей в каюту у подножия трапа, дальше всех от котельной. Здесь, ниже ватерлинии, не было ни света, ни свежего воздуха. Иллюминаторы задраены наглухо. Разместив на койках свои чемоданы, мужчины начали снимать пиджаки и галстуки, изнемогая от жары.
– Четыре человека в крошечной каюте.
– Все не так уж плохо. – Пикколо откинулся на койке.
За время, проведенное в «Уорт Миллс», мужчины сблизились. Делились информацией, хлебом, мылом для бритья. Этот необычный квартет часами обсуждал варианты дальнейших действий, хотя у них, арестантов, их попросту не было. Сейчас они чувствовали себя измотанными дорогой и неизвестностью. Вечер еще не наступил, но в тесной и нестерпимо душной каюте их клонило ко сну. По сути, это был единственный способ хоть на время отвлечься. Правда, Саваттини напомнил им, что от избытка сна мужчина раскисает. Проснулись они от крика конвоира: