Она не знала. Не туда, но и не сюда, нет больше места на этой земле, где бы она успокоилась.
– Ну и оставайтесь! – Мориц отвернулся и зашагал прочь.
– Подождите! – крикнула Ясмина.
Он обернулся. Она медленно встала, прикрыла грудь локтями. Ветер трепал мокрые волосы.
– Что мне делать? – крикнула она.
Это была не жалоба, а вопрос. Она и вправду не знала, что ей делать.
– У вас же дочь, черт побери!
– Какой прок от матери, у которой одни несчастья? Разве Жоэль станет со мной счастливой?
– Что же, расти ей сиротой? Это лучше? Ясмина, очнитесь! Вам надо быть сильной. Ради Жоэль.
– У меня было только одно желание. Больше я ничего не хотела, ни богатства, ни чего-то особенного. Неужели я требовала слишком много? Почему счастье приходит только к другим? За что Бог так не любит меня?
Вместо этого Мориц ответил:
– Но Виктор вас любил.
И вот тут она будто окончательно очнулась и, стоя на ветру, под качающимся фонарем, пристально посмотрела на Морица. Ей стоило невероятного усилия принять эти слова, не отшвырнуть. И выдержать его взгляд, стоя перед ним почти голой. Ее грудь судорожно поднялась, опустилась, Ясмина боролась с собой, но сдалась и разрыдалась – потоком хлынули слезы, копившиеся в ней так давно, начиная с того дня, когда исчез Виктор, а то и раньше. Она спрятала лицо в ладонях. Мориц подошел к ней и обнял. Она не оттолкнула. Они стояли очень близко друг к другу, почти кожа к коже. И это было хорошо.
– Виктор хотел бы, чтобы вы были счастливы. Он бы сказал: живи своей жизнью.
– Но я не такая, как он. Я
– Нет, Ясмина, вы чудесная.
Она высвободилась и посмотрела на него: