Он кажется довольным, когда я предлагаю купить наложницу.

– Надеюсь, она будет милой, – говорит он.

– Я подыщу кого‑нибудь с характером под стать прекрасному лицу, – обещаю я.

И нахожу. Я думаю о трех Яшмах моего деда, когда называю девушку, которую покупаю для мужа, Парящей Льдинкой (со временем я, скорее всего, подберу Маожэню и другую Розовую Льдинку, но сейчас ему еще рано вспоминать о ней и их сыне). Я живо представляю себе всех остальных Льдинок, которые однажды появятся в нашем доме, – Сияющую Льдинку, Хрустальную Льдинку и Яркую Льдинку. Пока же Парящая Льдинка вызывает ассоциации с чистотой, легкостью и способностью унести подальше от земных забот. На ее лице нет шрамов от оспы или морщинок. Брови изгибаются, как ивовые листья, а губы такие розовые, что ей не нужно краситься, если она сама того не пожелает. У нее стройная фигура и изысканная походка. Когда наложницу приводят в дом, я лично помогаю ей облачиться в шелковое платье нежно-голубого цвета с узором из бабочек и цветов, вышитых серебряной нитью. Я слежу, как ее волосы укладывают в пучок и украшают гребнем из золотой филиграни. Я втыкаю в ее прическу длинные шпильки, на концах которых красуются мерцающие голубые бабочки из перьев зимородка, создающие эффект сада в разгар весны. Я провожаю мужа до двери наложницы, открываю ее и легонько толкаю Маожэня внутрь.

Возвращаясь в свои покои, я размышляю о том, чему меня научила бабушка. Каждая женщина должна хорошо относиться к наложницам мужа. Наше поведение в этом отношении укрепляет благосклонность мужей, переходящую даже в восхищение. Но я считаю, что куда важнее возможность культивировать в себе сострадание. Мы, конечно, не обязаны заботиться о наложницах, но помнить, что каждая из них появилась из чрева женщины, необходимо. У каждой девочки, какой бы маленькой или несчастной она ни попала в руки Зубной госпожи, была мать, которая выкормила ее и заботилась о ней. Каждая из них, как бы ревниво мы ни относились к тому, что наши мужья навещают их, все равно остаются людьми.

Эти мысли привели меня к госпоже Чэнь. Хотя отец и предостерегал меня от вмешательства в чужие жизни, я все равно хочу ей помочь. Я осторожно расспрашиваю наложниц о ее местонахождении. Они направляют меня на постоялый двор, где я нахожу госпожу Чэнь, сидящую в четырех стенах под покровом вуали, чтобы никто не видел ее изуродованного лица.

Она всегда была искусна в вышивании. Пара хвалебных отзывов – и вскоре богатые жительницы Уси покупают у таинственной безымянной мастерицы вышитые манжеты на рукава, туфельки для ножек-лотосов и белье. Госпожа Чэнь, в свою очередь, доводит до совершенства искусство несовершенства, намеренно пропуская один стежок, который мог бы завершить пион, золотую рыбку или облако. Посыл ясен – и это хороший подарок для дочерей, выходящих замуж, – будьте скромны, признайте, что никто не идеален. Мэйлин и Кайлу нанимают Пятую дочь, выжившего ребенка госпожа Чэнь, – девочка работает в чайной лавке, помогает Мэйлин выполнять обязанности повитухи и убирается в доме. Конечно, юные создания с перебинтованными ногами обычно выполняют другие обязанности, но, по крайней мере, у этой девочки есть кусок хлеба, крыша над головой и монеты на черный день. В тот момент, когда ребенок Мэйлин объявляет, что готов вдохнуть воздух этого мира, Пятая дочь помогает повитухе Ши принять ее внука.