Судья кивает, оба адвоката подходят.

– Ваша честь, позвольте мне, пожалуйста, небольшую вольность. Я хотела бы продемонстрировать живой экспонат.

– Что еще, черт возьми, за экспонат? – хмурится Мец. – Цыпленок?

– Сейчас увидите. Ваша честь, мне это действительно очень нужно.

– Вы не возражаете, мистер Мец? – спрашивает судья.

– Не возражаю. Сегодня я великодушен.

Получив согласие Ротботтэма, Джоан кивает Кензи ван дер Ховен, та подходит к задней двери и подает знак приставу, который вводит в зал суда Веру.

На Вере розовое платье на тон светлее костюма Джоан, серебристые волосы блестят. Заразительно улыбаясь, девочка машет Мэрайе, а журналистов, синхронно разинувших рты, как будто даже не замечает. Если бы не бледность и не бинты на ручках и на шейке, никто бы не предположил, что несколькими часами ранее ее жизнь висела на волоске.

Мец в замешательстве. Он смотрит на Колина, который внезапно нашел нечто очень интересное у себя на коленях.

– Вы знали об этом? Знали?

Прежде чем Колин успевает ответить, Джоан говорит:

– Доктор Берч, вам знаком этот ребенок?

– Думаю… Полагаю, это Вера Уайт, – отвечает эксперт.

– Когда вы видели ее в прошлый раз?

– В субботу поздно вечером. Было непохоже, что она доживет до конца выходных.

Его глаза расширены от удивления.

– Как вы оцениваете ее состояние сейчас?

– Она выглядит превосходно! – торжествующе улыбается Берч.

– Чем вы это объясните?

Психиатр бросает гордый взгляд сначала на Меца, потом на Джоан: