– Правда. Однако пациенты, умеющие себя контролировать, в таких случаях своевременно обращаются за помощью к психиатрам.

– Понимаю. То есть, по сути, вы нам говорите, что, если человек однажды сошел с ума, у него есть все шансы сойти с ума снова.

– Протестую!

– Вопрос снимаю, – говорит Мец. – У меня все, доктор.

Прежде чем противник успевает закрыть рот, Джоан снова встает.

– У меня еще несколько вопросов к свидетелю, – произносит она резко. – Я бы хотела прояснить значение терминов «психическое расстройство» и «депрессия». Это одно и то же?

– Нет, конечно.

– От чего лечилась Мэрайя Уайт?

– От суицидальной депрессии, – отвечает Йохансен.

– Вы что-нибудь слышали о делегированном синдроме Мюнхгаузена?

– Да.

– Велика ли вероятность того, что это заболевание разовьется у человека, которому несколькими годами ранее поставили диагноз «суицидальная депрессия»? Есть ли прямая связь?

Доктор Йохансен смеется:

– Утверждать такое – это все равно что говорить: «Если по утрам вы завтракаете, значит под одеждой у вас нижнее белье».

– Спасибо, доктор, – говорит Джоан. – Больше вопросов нет.

Занимая свидетельское место, Милли говорит себе, что молчала уже достаточно долго. Раз Джоан пригласила ее рассказать о человеческих качествах Мэрайи, за ней не заржавеет. Она удобно усаживается и кивает адвокату, показывая, что готова.

– Миссис Эпштейн, как часто вы видите Веру?

– По меньшей мере через день.